И тут — московит. Придётся на Альбионе ко двору — честь и почёт Клаасу, что верного слугу английской короне подыскал. Вздёрнут его на суке какого-нибудь вяза... Что ж, может, хоть смертью прояснить поможет, отчего горят чадящим пламенем соглядатаи на острове. Всё равно сослужит службу прибрежной Ганзе.
Купец встряхнул серебряным колокольчиком, спросил у бесшумно появившегося слуги:
— Московит ждёт ли?
Получив утвердительный ответ, приказал привести.
Андрей Молчан при входе поклонился низко, не как на Западе принято, а по-московски, на восточный манер. Знал, что напыщенный голландец воспримет поклон как знак самоуничижения. Да и пускай: посмотрим ещё, кто кого в дураках оставит.
— Павел Юстин хорошо о тебе отзывается, — широко и фальшиво улыбнулся ван Рейн.
Говорил он на немецком. Медленно, чтобы глупый московит смог разобрать каждое слово.
— Исполненный христианским милосердием, я решил принять участие в твоей судьбе. Что скажешь, юноша?
— Да благословит вас Господь, сударь, — заново склонился в поклоне Андрей.
— Благословение Божье... эээ... как-то нематериально. Ничто на свете не даётся нам даром, кроме смерти, да и о той многие молят, как о милости. Жестокий век, увы!
Ван Рейн сделал паузу, чтобы варвар из Московии мог оценить всё величие фразы. Андрей изобразил приличествующее моменту восхищение, и, очевидно, удачно, потому что купец продолжил:
— Ты сможешь заработать денег и получить приличную работу, московит! Но — не всё сразу! Сначала придётся отбыть в славный и богатый Амстердам, ко мне на родину, — купец умильно вздохнул, — а оттуда путь твой будет лежать за пролив, в Лондон, точнее — в Штальхоф, ганзейский квартал. Я многое доверю тебе, московит, а это тоже недёшево стоит.
— Я оправдаю ваше доверие...
— Ещё бы! Иначе тебе не зацепиться за нашу жизнь. Господь не любит бедных!
Доверенные ему письма Молчан вскрыл ещё до того, как прибыл на корабль, в портовой таверне. Мало ли чего понапишет купец своим компаньонам, тут на доверии не прожить! Бумаги оказались в порядке, и Андрей запечатал их заново, ещё и лучше прежнего. Так и не поверишь, что печати трогали.
Путешествие проходило на редкость благополучно, встречные корабли оказывались такими же мирными торговцами. Андрей со скрытой печалью посмотрел вслед английской трёхмачтовой каракке, ощерившейся дюжиной пушек и завёрнутой в абордажные сети, затруднявшие пиратам атаку на корабль. Каракка, как говорили, шла курсом на Германию, а оттуда — на Русь.
