— всё равно животина для нужд почты больше не годилась.
Считалось, что с того случая Умной-Колычев был в царской опале, не появлялся пред государевы очи, жил одиноко. Сам в гости не ездил, да и к нему попасть не старались. Слухи ходили, что со дня на день быть князю в застенке, а то и на плахе... А вот как оно выходит... Непросто...
— Сам он эту опалу выдумал, да для Европы с сыном царским Иваном и разыграл всё. Чтобы поверили и забыли, что есть такой боярин в опричнине.
— Что ж, твоя тайна, ты к нему и поедешь. А мне с татями да отравителями работать надобно!
— Если бы не было негодяев да татей лесных, остались бы мы с тобой, Андрей Яковлевич, без работы!
— Не остались бы. Друг за другом охотиться начали бы... Потому что ничем от разбойников не отличаемся!
— Вот и не соглашусь. Разбойник — он не на государственной службе!
* * *
Ближе к вечерне из ворот новгородского Кремля выехал всадник на вороном коне. Стража не решилась остановить его: времена лихие, за бдительность и плетью по лицу получить можно. А ехал иноземец в тёмном платье узкого, неприятного для русского глаза покроя да в бедном овчинном полушубке. По одеянию он больше напоминал не купца немецкого, которые после ереси Лютеровой старались носить неброское платье, но царёва опричника.
Баба с возу — кобыле легче: царёв опричник из Новгорода — городу спокойнее.
Скатертью ему дорога, по осенней-то распутице да по тёмному вечернему лесу, что значило — до лихих людей, до татей-разбойников.
Но судьба была милостивой к припозднившемуся путнику. Не то что разбойники — волки не вышли этой ночью на лесной просёлок к одинокому всаднику. Так и ехали конь и всадник в одиночестве, как братья названые, и несхожие, и похожие одновременно.
В темноте у обоих зелёным ярко светились глаза, и узкие змеиные зрачки пристально вглядывались в темноту...
Стараниями доктора Ди демон Риммон нашёл землю, которой предназначено стать его вотчиной. Плохо только, что люди слушались не разумных законов, написанных мудрым Люцифером, но жалких непоследовательных притчей Распятого.
Даже сама природа, сотворённая Создателем, не слушалась демонов. Бес мог навести морок (в Европе говорили — иллюзию), заставить поверить в себя потерянные и тёмные души. Мог сделать с материей то же, что и люди. Например, поджечь дом или разорвать тело на части. Но вот всё это возможно было только при одном условии — с попущения Того, Кого бесы ненавидят. Поэтому и не мог Риммон просто возжелать и стать правителем на Руси.
