А ведь оба — русские!
— Вы ждали письмо, сударь? А дождались самого адресата.
Купец говорил по-немецки. Русская фраза прозвучала и потерялась; если чьё-то ухо и зачесалось от необычных звуков, то ненадолго. Немецкий же — привычен, никто не обратит внимание на беседующих.
— Ганзейский корабль пережидал шторм в Кале. Там же оказался и я, — рассказывал купец. — Посмотрел почту и понял, что на днях и вы окажетесь в порту. Но встреча в Кале могла стать опасной. Там за английским посольством наверняка установят наблюдение, зачем же нам привлекать к себе внимание? И вот я здесь, в Париже. А вы, как и собирались, пришли в «Слёзы каплуна»...
— Не говорите только, что следили за мной от харчевни. Иначе начну бояться за своё зрение.
— Зрение-то у вас, юноша, хорошее...
«Опять — юноша», — огорчённо подумал Молчан.
— А вот наблюдательность никудышная.
— Соглядатай, стало быть, был?
— Что ж вы так о моей-то дочери?
Купец посмотрел за плечо Молчана. Тот невольно повернул голову.
И увидел уже знакомую причёску, платье со скромным лифом... Увидел служанку из харчевни.
— Меня зовут Маргита.
Девушка сделала книксен. Снова непокорные светлые кудри, снова нежный изгиб шеи.
Потом она подняла голову, и Молчан впервые увидел лицо дочери купца, Маргиты.
Попроси сейчас столь точного в деталях Андрея описать, какая она, Маргита, — так не смог бы московит, опозорился. Потому что упал в русалочьи зелёные глаза и утонул, затянуло. И выплывать не хотелось, вот оно как, дорогие мои читатели...
Вот она, любовь: то выжидает годами, проверяется, сторожится, а то — бьёт сразу, наотмашь, и мы отвечаем ударом на удар и любим, как говорят, с первого взгляда, не боясь и не размышляя. И бываем обмануты, и бываем счастливы — тут уж как и кому повезёт.
«Какой красивый, — думала Маргита, глядя на Андрея. — И сколько в нём гордыни, даже не хочет взглянуть на меня. Дворянская спесь, что тут поделать...»
И не видела, как зарозовели щёки Молчана, как смущённо он опустил глаза.
А вот её приёмный отец, нюрнбергский купец Михаэль Колман, он же — торговый гость Томила, заметил.
И, подумав, что только этого и не хватало, перешёл к делу.
— Вижу, стали настоящим англичанином, сударь. Это хорошо... Скажите, с какой целью вы прибыли во Францию?
— Надеюсь узнать это сегодня вечером. Я должен быть в Лувре, в покоях Уолсингема.
— Вот как... Тогда у вас — шутка ли? — сразу два задания в один день появится. Надеюсь, вы понимаете, сударь, какое из них важнее?
