— Слава государю!
— Правь нами справедливо!
Долго плакала Москва во главе со своим государем. Хорошие то были слёзы, очищали они души, как всегда очищает чистосердечное покаяние.
В стороне вместе со всеми рыдала царица. Слёзы текли по лицам Сильвестра и нового советчика царя Алексеи Адашева. Никто не стыдился этих слёз, никто не утирал их.
Как расходились с площади, никто и не помнил...
Сильвестр принёс Ивану очередную книгу. Он да митрополит то и дело пополняли запасы Ивана новыми манускриптами, но даже вдвоём не успевали за молодым государем. Макарий не раз смеялся:
— Что ты их, живьём глотаешь, что ли?
Сначала митрополит подозревал, что Иван лишь листает тяжёлые страницы или читает выборочно, где глянется, потому так быстро успевает прочесть толстые фолианты. Но сколько ни проверял, всё выходило, что читал молодой царь со вниманием, размышлял над тем, что узнал, даже бывал не согласен, задавал вопросы... Словно изголодался за свою беспокойную жизнь по умному слону и теперь впитывал всё, как сухая земля долгожданную влагу. А память у Ивана оказалась очень хорошей...
Но Сильвестр пришёл не за тем, книгу-то подал, а речь завёл не о ней, напомнил об Артемии. Иван чуть поморщился:
— Ты мне уж который раз говоришь об этом старце. Что в нём такого?
Сильвестр довольно кивнул:
— Нестяжатель он.
Иван помотал головой:
— Что в том? Противников Иосифа Волоцкого много, да вон они все — про нестяжательство твердят, а сами и схиму-то надели наживы ради! — Голос царя начал звенеть, его всегда задевало то, что монахи говорят одно, а делают другое. — В монастырях хмельное варят, мирянам про блуд твердят, а сами с монахинями открыто живут, по городам да весям милостыню собирают, не довольствуясь тем, что люди сами дают!
Царь начал опасный разговор, Сильвестр хотя и обличал священников во многих грехах, но совсем не хотел, чтобы тем сейчас занимался Иван. Он снова перевёл речь на Артемия.
— Артемий столько лет жил в скиту в Порфирьевой пустыни, от мирских соблазнов удалившись...
Иван усмехнулся:
— А чего ж вернулся?
— Многие ученики появились. Я ему предложил в Корнильевский монастырь в Вологде игуменом.
— И?..
— Отказался.
— Монастырь мал?
— Да нет же! — досадовал на царскую непонятливость Сильвестр. — Он супротив монастырских богатств открыто выступает!
Священник ещё долго рассказывал о достоинствах старца. Постепенно недоверчивая усмешка Ивана сменилась откровенным интересом. Повелел вызвать Артемия в Москву.
