— Дело хозяйское — пожал плечами Литвинов — я всегда только за строгое соблюдение капиталистической законности — Поднялся с кресла и вытянул, паясничая не солидно как-то, руки по швам — Занимайтесь сами, а мои помогут, чем могут…
Восемь суток спустя…
— Вообще на контакт не идёт — морщился следователь прокуратуры — Эх и фрукт этот Ядов. Такой упёртый, уму непостижимо. Ничего святого нет. Одно только волнует, бычок его, Мишка, бесхозный остался. Весь извёлся за скотину свою. А что жену грохнул, это ему до лампочки… Так-то косвенные доказательства конечно есть — размышлял задумчивый и печальный следак… Но без сознанки тяжело в суде будет. Маловато всё же доказухи. Эх и настырный старикашка. А после завтра адмарест заканчивается… Прокурор говорит, «на таких соплях» закрывать его не будет…
— Ни хрена себе! — присвистнул начальник милиции — Вы чего, ребята, убийство мне повесить хотите на ровном месте. Да если вы домой субъекта этого отпустите, в жизни уже не колонёте. И не какой доказухи у вас точно уже не будет. Ты ж сам убедился, какой дедуля премудрый. Творчески работать надо с человеком этим…
— Так я за этим и пришёл! — обрадовался вдруг молодой следователь — Может… это, Николай Иванович, поговорите с ним?
— Ща-ас, всё брошу — взялся набивать себе цену Литвинов — Сами разбирайтесь со своим клиентом. Шеф твой сказал, чтоб не лезли мы в это дело, не нарушали законы процессуальные…
— Так прокурор сам сюда меня прислал, только я вам этого не говорил — честно признался следак.
— Эх салаги! — продолжал куражиться начальник — Загубили, на хер, дело, а теперь заявились. Вы же восемь суток угробили, господа. Дед уже окреп морально и физически. У него и так сила воли стальная, так вы её и укрепили уговорами своими тупыми… Ладно — немного стал успокаиваться — попробую, но ничего уже не обещаю.
Вечером Николай Иванович лично спустился в ИВС проведать содержащийся там контингент. Увидев в одной из камер Ядова, поразился — Так вы до сих пор здесь? А почему — не в следственном изоляторе?…
Не обращая внимания на причитания собеседника о «нефинофности», вдруг вспомнил — Слушайте, уважаемый, а что с быком-то вашим делать? Сосед уже кормить его отказывается. Своей скотине, говорит, кормов в обрез. Вас завтра прокурор закроет на два месяца, потом суд — на пару пятилеток. А бычок-то не виноват, что хозяин непутный такой — начальник перевёл дух — Мается животное с голодухи-то, ревёт на всю деревню. Так что определяйтесь до утра, пока в город вас не отправили… — Боковым зрением Литвинов уловил, что маленькие раскосые глазки Ядова повлажнели. Не дождавшись ответа от побледневшего сразу собеседника, вышел из камеры.
