«Он врёт, она врёт, он врёт, она врёт. Кто — то точно врёт, но кто? Если врёт она, то Вильно Луц прав, а я — последний балда. Поверил нелепым сказкам про слониху, которая вдруг появится откуда ни возьмись и отведёт меня к сестре, а сестра — то давным — давно умерла. Но если врёт он, то моя сестра жива. — Сердце Питера снова встрепенулось. — Если врёт он, Адель жива».
— Пускай врёт он, — громко, на всю ночную тёмную комнату, сказал Питер.
И оттого что такие несолдатские, такие предательские слова вдруг произнеслись вслух, сердце Питера изумилось, ухнуло и заколотилось как бешеное.
Неподалёку от меблированных комнат «Полонез» — всего через несколько рядов крыш, если смотреть на город сверху, — стояло здание оперного театра Блиффендорфа, и как раз в этот час на его сцене выступал фокусник, точнее, маг преклонного возраста, почти забытый публикой, что было немудрено — ведь фокусы удавались ему всё хуже и хуже. Впрочем, сегодняшняя ошибка принесла ему новую, пусть и дурную славу.
По замыслу фокусника после взмаха волшебной палочки в зале должен был появиться букет лилий. Но вместо лилий там появился слон.
Слон проломил крышу оперного театра и рухнул прямо в зал — вместе с черепицей, кусками дранки и скопившейся под ней пылью. Приземлился он на колени некой Бетин ЛеВон, благородной даме, которой фокусник намеревался подарить букет.
Мадам ЛеВон вмиг получила перелом обеих ног. До седых волос будет она вспоминать этот роковой момент своей жизни и описывать его всякому, кто соглашался слушать. «Нет, похоже, вы не понимаете, — будет повторять она вновь и вновь. — Мои ноги раздавил слон! Он упал с неба, пробил крышу, и я осталась калекой на всю жизнь!»
Что до фокусника, ему объясниться не дали. Его по требованию мадам ЛеВон немедленно отправили в тюрьму.
Слона, вернее, слониху — ибо особь оказалась женского пола — тоже взяли под стражу. И заперли на конюшне. На левую переднюю ногу животного накрутили цепь, а другой конец цепи приковали к намертво вкопанному в землю железному шесту.
Поначалу слониха ощущала только одно: мирокружение. Стоило ей чуть повернуть голову вправо или влево, мир начинал кружиться и уплывать — всё быстрее, быстрее, быстрее. Это её очень тревожило, поэтому она решила никуда голову не поворачивать. Она просто закрыла глаза и долго — долго их не открывала.
Теперь мир являлся ей только в звуках — вокруг царили гул и рёв, — но слониха старалась не обращать на них внимания. Ей было важно только одно: чтобы земля не уходила из — под ног.
