Наблюдательный зритель отметил бы связь между нервным тиком, когда мальчик вдруг начинал дергать сомкнутыми веками, и изменением размеров чудовищного гостя. А если к наблюдательности зритель добавил бы толику логики, он сказал бы, что и первое, и второе связывала воедино прочная нить — наличие конфликта в диалоге и поведении маленького и большого.
— Да уж вижу, — хохот клокотал в глотке исполина. — Надолго в Средний мир?
— Навсегда.
— Врешь!
— Уот, ты стал грубияном. Я тебе когда-нибудь лгал?
— Тетя Сабия тоже омолодилась?
— Тоже.
— Хорошенькая стала?
— Красотка. Вот родим девочку, будет тебе невеста.
— Невеста?
Исполин вернул себе все утраченное. Куда там! — стал больше, чем вначале. Он вскочил на арангасе, отчего помост затрясся мелкой дрожью, и пустился в пляс. Музыка? О, музыка сейчас не требовалась Уоту. Доха свалилась с него, и выяснилось, что нога у исполина тоже одна, раздвоенная в колене на две мощных, сильно искривленных голени. Танцевать это не мешало, напротив, Уот двигался с поразительной ловкостью. Кулак бил в ладонь:
— А-а, буйа-буйа-буйакам!
Это напоминало пляску языков пламени в костре. Уот полностью оправдывал свое имя[1]: вспыльчивый, неистовый, бешеный огонь. Пылал единственный глаз, окруженный буграми жутковатой формы. Длинный язык, трепеща, высунулся вперед на локоть. Сине-зеленый, будто морская вода, язык на конце раздваивался, соответствуя конечностям.
— Кэр-буу! Невеста!
Сарын без одобрения следил за этими проявлениями восторга. Он корил себя, зная, что сболтнул лишнего. С Уотом нельзя было так, без подготовки.
— Усохни, — попросил он.
— А-а, буйа-дайа-дайакам!
— Усохни!
— Кэр-буу!
— Нет, — раздумчиво сказал мальчик. Тальниковая дудка обвиняющим перстом уперлась в гиганта, ликующего все громче. — Не будет тебе невесты. Если ты не любишь усыхать, я не отдам дочь тебе в жены.
— Не люблю! Невеста!
— Вот-вот. Никакой тебе невесты. Ты меня понял?
— Отдай! Невеста!
— Ни за что. Ты должен регулярно усыхать. До самого минимума. Тогда и невеста, и я тебе сыграю.
— Сыграй! Отдай!
— Что для этого нужно сделать?
— Усохнуть? Не люблю…
— Надо, Уот, — мальчик говорил с исполином, как с сопливым балбесом, отстающим в развитии. — Надо каждый день. Три раза в день, лучше четыре. Еще лучше сутки напролет. Продержишься сутки? Бери пример с меня…
— Убью! — предложил Уот. — Убью, заберу. Буду нюхать невесту, буду трогать. Залезать на нее буду.
— Кого ты убьешь?
— Тебя! Убью дядю Сарына!
