6) Пожалуй, последнее. Не могу предельно уяснить себе «сближение католицизма и социализма у Достоевского» (твои слова). Сближение их самих как антиподов Д.? Или Д. приближается к ним, хотя и клянет их всяко? Тогда в чем же? В идее соборности, вселенской церкви, что ли? Боюсь, что ты здесь просто темновато сформулировал свой тезис, и я не могу уловить мысль.
Читаю я сейчас сборник статей Дороша об ис<кусст>ве. По-моему, я это делаю зря – читаю статьи человека, фактографический материал которого лучше и глубже следует усваивать в специальных изданиях (научных), а из оценок которого (чисто новомировских) малость вырос. Но захотелось нетрудного чтения – вот я и читаю.
Не будешь ли ты в марте в Сибири, чтобы постараться попасть на общее свидание без специальных затрат? Думаю, впрочем, что это безнадежно. Скорее всего, отложим встречу на конец мая 1972 года.
А пока я тебя и твоих домашних очень сердечно обнимаю – и жду писем.
Илья.
Январь 1971
Дорогой мой Марик!
Я не отослал еще этого письма (не успели, т.с., обсохнуть чернила), как пришло еще одно твое – от 1.01.71. Прежде всего, жаль мне, что я не упредил Каверина, не первым прочел твой роман. Постарайся именно к 19 мая завершить еще что-нибудь: это подогреет мое тщеславие, хорошее, разумеется.
Фокус-покус в том, что и я Мережковского прочел с интересом. Надо было войти в круг большого чтения того времени – «Вехи», несколько «Аполлонов», «Весов», сборник Бердяева и пр., чтобы понять, что это легковесные общие места (от терминов до методологии) далекой эпохи. О непривычной исходной точке Бурсова я тебе тоже писал; что ее примут в штыки, легко можно было предвидеть.
Не понимаю, чего это ты бросился защищать Дымшица от Лифшица. Тут уж последний был кругом прав и последователен заведомо: сначала Разумный, потом Дымшиц – одного поля ягоды. А по существу я тебе же и писал, что вкусов его не разделяю. Но вот его прекрасная мысль: не примешивайте к чисто эстетическим оценкам этические. От того, что Пикассо – коммунист, а Дали, скажем, нет, этическая сущность не меняется. И когда это Дымшиц был действительно лежачим – не пойму. Я наверно писал неясно: Кафка, Хемингуэй или Камю никак не перестали быть для меня значительными явлениями.
В прошлогодней «Литературке» я читал отрывок из этого же романа Хемингуэя и, помнится, впечатление совпало с твоим. Пусть Галя привезет мне в марте эти номера, и Фриша (хотя бы на время), и обе статьи Лема и другого – о «Фаустусе». Фриша я читал вот что: «Хомо Фабер», «Андорру», «Биндермана», – и по тому, как взахлеб читал и как сейчас мало что помню, сужу, как ты прав. Я вот и из Саган («Любите ли вы Брамса») ни эпизода не помню, а вот читал же ведь.
