Пронеслось в голове, внося неразбериху в воспоминания, будто ненужный слой, Елена начала идти, понимая, что это вернется. Иллиум попытался встать на пути, но у Елены было преимущество: она знала, что он не прикоснется к ней и пальцем.
Она забыла об ангелах, которых он оставил в саду.
Они лежали там, словно подбитые птицы, обагрившие кровью землю, превратившие поле цветов в скотобойню.
В воздухе, наполненном богатыми ароматами, чувствовались кровь и боль, впитавшиеся в самые ее поры. И внезапно Елена начала скучать по своей квартире, по ванне, которую превратила в собственный рай. И тоска была сильной, заставившей содрогаться изнутри, скрутившей до боли живот.
— Сколько они будут там лежать? — выдавила она из себя.
— Пока не смогут самостоятельно передвигаться, — ответил Иллиум, и каждое слово было словно лезвие. — Или пока Микаэла не пошлет кого-нибудь за ними.
Этого, как знала Елена, никогда не случиться. Отвернувшись от массы людей, обрезанных крыльев и смятых цветов, она медленно пошла прочь.
— Погоди. Моя книга.
— Я отдам ее, когда вернется Рафаэль.
Елена засомневалась, но знала, что не способна подойти к телам.
— Спасибо. — Сделав лишь несколько шагов, все ее чувства наполнил аромат дождя и ветра.
Иллиум растаял в тишине, а рядом с Еленой шел Рафаэль.
Она ожидала услышать выговор, что ослушалась его приказа, но он молчал, пока они не зашли в собственное крыло здания. И даже тогда, он молча наблюдал, как она стянула с себя одежду и отправилась в душ. Когда она вышла, он ждал ее с огромным полотенцем в руках. А когда обернул его вокруг ее тела, нежность этого жеста угрожала сломать.
Елена подняла взгляд, встретившись с его, когда он убрал влажные пряди волос с ее лица. Рафаэль тихо произнес:
— Жестокость нашей жизни шокирует тебя.
Она ладонью ощущала ровное и уверенное сердцебиение Рафаэля. Столь человечный звук, столь правдивый и реальный.
— Не жестокость. — Она убила своего наставника, когда тот слетел с катушек, разделывая мальчиков, будто они не больше, чем куски мяса. — А бесчеловечность всего этого.
Рафаэль поглаживал ее по волосам, завернув их обоих в кокон своих крыльев.
— Микаэла пришла за тобой по очень человеческим мотивам — она ревнует. Ты сейчас в центре внимания, а она этого не может вынести.
— Но жестокость в ее глазах. — Елена задрожала от воспоминаний. — Она наслаждалась моей болью, напомнив мне этим Урама. — Порожденный кровью ангел пинал ее сломанную лодыжку, заставляя кричать, а сам улыбался.
