Поцелуй архангела - Налини Сингх

Елена схватилась за балконные перила и уставилась на узкое ущелье, которое угрожающей клыкастой пастью простиралось внизу.

Отсюда скалы выглядели словно острые клыки, готовые искусать, искромсать и разорвать. Девушка сильнее схватилась за перила, поскольку ледяной ветер угрожал снести ее в неумолимую пасть.

— Год назад, — прошептала Елена, — я и не догадывалась о существовании Убежища, а сегодня — стою здесь.

Беспорядочно раскинувшийся город из мрамора и стекла тянулся во всех направлениях, его изысканные контуры казались совершенными под опаляющим клеймом солнца.

Деревья с темной густой листвой обеспечивали умиротворяющие участки зелени с обеих сторон ущелья, которое рассекало город огромной пропастью, тогда как заснеженные горы врезались в горизонт. И никаких дорог, ни многоэтажных домов, нарушающих это неземное изящество.

Но, при всей красоте, в этом месте чувствовалось нечто чуждое, витало смутное ощущение, словно под золоченой поверхностью притаилась тьма.

Втянув воздух, пропитанный леденящей свежестью горных ветров, она подняла взгляд на… ангелов. Так много ангелов. Их крылья заполнили небосвод над городом, который, казалось, словно вырос из скалы.

Сраженные ангелом, смертные, которые в буквальном смысле впадали в транс от вида ангельских крыльев, разрыдались бы, окажись они в этом месте с существами, которым поклонялись.

Но Елена видела, как Архангел смеялся, вырывая глаза вампиру и притворяясь, что хочет их съесть, а затем раздавил эту мягкую массу. Содрогнувшись, она подумала, что это совсем не подпадает под ее определение рая.

Она услышала шелест крыльев за спиной, и сильные руки легли на её бедра.

— Ты устала, Елена. Иди внутрь.

Она осталась на месте, хотя ощущать его, столь сильного, опасного, непоколебимого мужчину, прикасающегося к чувствительной поверхности ее крыльев, заставило желать задрожать в экстазе.

— Ты думаешь, что и сейчас вправе мной командовать?

Архангел Нью-Йорка — существо настолько смертоносное, что часть Елены боялась его даже сейчас — убрал волосы с ее затылка и прикоснулся губами к коже.

— Конечно. Ты моя, — в его словах не было ни малейшего намёка на шутку, лишь абсолютное собственничество.

— Не думаю, что ты вполне осознал, что же такое истинная любовь, — Рафаэль накормил Елену амброзией со своих губ, сделал бессмертной, дал крылья — крылья! — все потому, что влюбился. В нее, охотницу, смертную… больше не смертную.

— Как бы то ни было, тебе пора вернуться в постель.