Мозг Елены отключился на несколько секунд. Когда она смогла говорить, вырвался лишь хриплый стон.
— Ты пытаешься меня убить.
Он сжал её грудь. Кожа Елены натянулась настолько, что удовольствие граничило с болью.
— Этот вид наказания намного лучше чем расчленение на куски.
— Поскольку ты не сможешь заниматься сексом с покойницей, да?
— Определенно.
Пламя лизнуло Елену вдоль позвоночника, когда он скользнул руками вниз по спине и погладил большими пальцами упругие ягодицы.
— В половине случаев я не уверена, серьёзен ты или нет.
Пальцы Рафаэля остановили свою чувственную муку.
— Ты уверена, что хочешь, чтобы я знал? Это слабость.
— Кто-то должен сделать первый шаг, — приподняв ногу, она начала водить ею по его голени.
Рафаэль запечатлел поцелуй на шее Елены в месте, где бился пульс.
— Среди ангелов такая честность станет тебе помехой.
— А что насчёт тебя?
— Я привык использовать то, что знаю, чтобы удерживать власть.
Елена положила подбородок на свои руки, позволяя Рафаэлю размять припухлости, образовавшиеся по контуру тех мест на спине, где у нее выросли крылья. Это было восхитительное чувство — такое правильное, что она знала, никогда не позволит никому другому касаться ее в том месте, даже по дружбе. Это было бы предательством.
— Ты сам становишься очень честным.
— Возможно между нами, — медленно сказал он, словно обдумывая значение каждого слова, — это может быть не слабостью, а преимуществом.
Удивившись, Елена повернула к нему голову.
— Правда? Тогда расскажи мне что-нибудь о себе.
Он пальцем нажал на особенно напряженное место, и она застонала, уронив голову на руки.
— Господи, помилуй.
— Не Господа ты должна просить о пощаде, — в его тоне проскользнул собственнический подтекст, который становился хорошо знакомым, — О чем ты хочешь знать?
Она ухватилась за первое, что пришло в голову.
— Твои родители еще живы?
Все застыло. Температура воды упала так быстро, что перехватило дыхание, сердце Елены панически заколотилось.
— Рафаэль!
— Опять же, я должен извиниться, — на шее она почувствовала теплое дыхание, вода потеплела до температуры, при которой ее коже не грозила перспектива стать мертвенно синей. — С кем ты говорила?
