Мадам Мартен вскочила:
— Какой человек?
Мегрэ, не пошевельнувшись, ответил:
— Тот, что приходил сюда прошлой ночью. Полагаю, вы должны были этого ждать. Не найдя того, что искал, он явится, чтобы увидеть вас. Быть может, на тот раз он будет в другом расположении духа?
Она с ужасом посмотрела на часы. Через каких-нибудь двадцать минут поезд из Бержерака приедет в Париж. Если муж ее возьмет такси, он будет дома не позже чем через сорок минут.
— Вы знаете, кто этот человек?
— Догадываюсь. Мне достаточно спуститься вниз, чтобы в этом удостовериться. Это, по-видимому, Лорийе, которому не терпится снова заполучить свои ценности.
— Это не его ценности.
— Скажем иначе — ценности, которые он, по праву или нет, считает своими. Он в затруднительном материальном положении, дважды приходил к вам, но ничего не смог добиться. Затем, переодевшись Дедом Морозом, проникнет в квартиру и скоро появится здесь. Он будет крайне удивлен, застав вас в нашей компании, и я убежден, что он окажется разговорчивей, чем вы. Вопреки существующему мнению, заставить мужчин заговорить легче, чем женщин. Как вы думаете, он вооружен?
— Не знаю.
— А я думаю, что вооружен. Он достаточно долго ждал. Не знаю, что вы ему говорили, но в конце концов он счел это подлостью. К тому же этот господин очень расстроен. А слабые люди, когда их доводят до крайности, самое страшное, что можно себе представить.
— Замолчите!
— Не хотите ли вы, чтобы мы удалились и вы могли его принять?
В записях Мегрэ отмечено:
«10 часов 38 минут. Она заговорила».
Ее первые признания в протокол не заносились. Это были отрывистые, злобные фразы, и Мегрэ часто говорил вместо нее, выдвигая предположения, которые она не отрицала, а только иногда уточняла.
— Вы что хотите знать?
— В чемодане, который вы сдали на хранение, лежат деньги?
— Банковские билеты. Чуть меньше миллиона.
— Кому они принадлежат? Лорийе?
— Не больше, чем мне.
— Одному из его клиентов?
— Человеку по имени Жюльен Буасси, который часто приходил в магазин.
— Что с ним случилось?
— Он погиб.
— Каким образом?
— Его убили.
— Кто?
— Лорийе.
— Зачем?
— Я внушала ему, что уехала бы с ним, если бы он располагал большими деньгами.
— Вы тогда уже были замужем?
— Да.
— Вы не любите мужа?
— Я ненавижу посредственность. Всю жизнь я прожила в бедности. Всю жизнь я только и слышала, что разговоры о деньгах, о необходимости терпеть лишения. Всю жизнь все вокруг высчитывали каждое су, и мне тоже приходилось это делать.
