Но это же интересно — выступить в другой роли.
Жан Лу. В роли мерзавца вместо кретина. Значит, для Мари, насколько я понимаю, Поли, Мишели, Жаны, Пьеры и прочие это Полины, Мишлины, Жанетты и так далее. И подбирал их я. Валентина, твое воображение не имеет границ.
Валентина. Умоляю тебя. Мне и так неловко. Представь, когда я ей это все рассказывала, сразу по приезде, мне было так стыдно, что я даже заплакала. В «Акрополе».
Жан Лу. В твоем рассказе это было очень кстати.
Валентина. При всем том, я думаю, если бы она даже знала правду, она все равно оставила бы меня у себя. Гостеприимство она понимает абсолютно, как испанцы.
Жан Лу. Это очень ценно, когда кто-нибудь относится к чему-нибудь по-испански. Валентина, если бы это была не ты, Валентина, если бы я не дорожил тобой больше собствен ной жизни, больше моей репутации, больше собственного мнения о себе…
Она подходит к нему и обнимает его за шею.
Валентина. У нас такая любовь, Жан Лу. Зачем огорчать друг друга?
Жан Лу. Не будем снова говорить об одном и том же. Я устал, Валентина. В доме без тебя смертельная тоска. Нет больше цветов, музыки, глупостей, я умираю со скуки. Я…
Входит Мари и вздрагивает от неожиданности.
Мари(высокомерно). Жан Лу, вы? Как поживаете?
Жан Лу. Спасибо, Мари, ничего. Сколько лет…
Мари. Действительно. Заехали навестить Валентину?
Жан Лу. Э… да… Я хотел…
Мари. Извините меня, я сейчас. Поправлю прическу, на улице ветер срывает крыши. (Выходит.)
Валентина делает Жан Лу отчаянные жесты, от которых он начинает хохотать.
Жан Лу. Не волнуйся, твоя добродетельная семейная репутация не пострадает. Но на меня она, кажется, смотрит косо.
Валентина. Уверяю тебя, она тебя простит. Ты ей очень нравился. Это не страшно.
Входит Мари.
Мари. Оракул! Мой джин. Итак, дорогой Жан Лу, как идут дела?
Жан Лу. Прекрасно, благодарю вас.
Мари. Мне всегда говорили, что кино — дело опасное, я имею в виду быть продюсером. Но, очевидно, чем-то это компенсируется.
Жан Лу. Компенсируется?
Мари. Натурой. Дорогой Жан Лу, не будем морочить друг другу голову. У Валентины куриные мозги, это факт.
Валентина. Я…
Мари. Ты, ты сейчас помолчи. Куриные мозги, но золотое сердце. С детства я привыкла ее защищать.
Валентина. При этом наказывала.
Мари. да замолчишь ли ты? И намерена защищать в дальнейшем, до меня дошли слухи о вашем своеобразном понимании семейных отношений, но, живя в Рошфоре, я ничего не могла предпринять. Месяц же назад бедная девочка прибежала ко мне в слезах…
