Эва. Я тоже была часто в Выру, у бабушки. Там дерево такое стояло, а под деревом яма, стены которой укреплены камнями. Небось, с войны осталась. Вот я тогда и подумала — случись что, я в этой яме и поживу.
Кайа. У дороги, эти, ну, старые мельницы еще стоят, вот я всегда и думала, что, если война будет, то мы в эти старые мельницы и уйдем. Не знаю, вероятно, решила, что там нас никто искать не будет… и еще я думала — а как же мы там все уместимся, ведь и коровы еще тоже, и что будет, если и другие захотят туда же прийти, как нам быть тогда?
Анне. Мы с двоюродным братом на яблоне сидели. У меня такие красные туфельки были, которые так и остались там на два года, там, на яблоне, так и висели, пока не сгнили. А разговор у нас был: что вот, ужас-то какой настал, что, мол, пожалуй, придется сбежать в Швецию, и уж стали мы план придумывать, каким образом и где лодку взять. Не знаю, как мы до этого додумались, что надо будет сбежать, дома, насколько я помню, об этом не говорили. Или, может, все же говорили?
Мария. Наша семья была готова вот-вот уехать. Куда именно — по всей вероятности, в Финляндию или Швецию, — этого я тогда еще не знала, но каждое утро просыпалась с чувством, что может уже сегодня придется уезжать.
Анне. Я копейки собирала, и было у меня их ужасно много, нет, правда — очень много, а вот когда в 92-м году рубли поменяли на кроны, то почему-то мы их не поменяли, или же я сама не сказала, что у меня их столько много. И помню, как я вырыла яму и вложила в пластиковый пакет все эти монеты, и была у меня еще одна сломанная красная пластмассовая кошка, ее я тоже туда вложила. Так, по сей день, там и лежат, в этой яме.
Мария. Мне это время вспоминается, прежде всего, через песни, и особенно я обожала одну: «Привет, перестройка». Дико кайфовала, слушая эту песню, и сама тоже постоянно ее напевала, в общем, домашние уже, наконец, не выдержали, и вот мой брат сел за стол, взял лист бумаги и зеленый фломастер и такими крупными буквами, очень старательно, написал мне все слова этой песни. Печатными буквами, потому что других я тогда еще читать не умела. Я столь внимательно наблюдала за этим процессом, что когда он закончил, я уже знала все слова наизусть.
Line-танец под музыку песни «Привет, перестройка». Исполняет Рейго.
Привет, перестройка!
Безоблачное небо, море в синеве.
Полной грудью дышат теперь все граждане.
Серп и молот больше по нам уже не бьют,
Лишь о труде радостном они нам знать дают.
