Г р и г о р и й. Что-то не хочется больше. (Закурил.) Сад у вас там?
Я н у ш к и н. Леночка, Томик, покажите слуге народа наш сад. А мы с Терентием кваском побалуемся.
Г р и г о р и й, Е л е н а и Т а м а р а уходят. Угрюмо, отчужденно Гуськов смотрит на Янушкина.
Тереха, родной ты мой… Жизнь, черт бы ее побрал, так захлестнула…
Г у с ь к о в. Погоди, погоди. Ведь ты живешь на белом свете! И не отыскал, не узнал, где я, что со мной. Будто спрятался, скрылся.
Я н у ш к и н. Что ты, что ты, Гусек!
Из подвального окна выглянул Г о ш а.
Г у с ь к о в (прикоснувшись к орденской колодке на пиджаке Янушкина). Носишь?..
Я н у ш к и н. Почему не носить? Честно заработаны.
Г у с ь к о в. А знавал я на войне одного зенитчика. Так ордена зарабатывал. Допустим, приказали ему оборонять новый полевой аэродром… Самолетов на аэродроме том еще не было. Вот он махнул рукой на пустое летное поле — и перебросил дивизион на позиции пехоты. Поможем, мол, братьям-пехотинцам, авось от общевойскового командира орденок перепадет.
Я н у ш к и н. Слушай, что это за намеки?
Г у с ь к о в (строго). Скажи мне: за день до своего ранения ты получил из штаба корпуса приказ оставить аэродром?
Я н у ш к и н (не сразу). Забыл. Много было приказов.
Г у с ь к о в. Нет, ты вспомни! Я ехал сюда не для того, чтобы тебя допрашивать. Но я должен знать правду. Хотя бы потому, Семен, что восемь лет я замещал тебя в местах весьма отдаленных.
Я н у ш к и н. Меня?!
Г у с ь к о в. Тогда слушай. После того как я отправил тебя в госпиталь, меня вызывают в штаб корпуса и дают припарку. «Почему вы не обеспечили защиту нового полевого аэродрома? Только что сели туда наши — и фашистские штурмовики накрыли аэродром. Погибло много самолетов, погибли люди. Где командир дивизиона?» — «Майор Янушкин, говорю, не имеет к этому случаю никакого отношения. Он ранен». Расчет у меня был простой. Ты помнишь, незадолго перед тем я был представлен к званию Героя? Думаю, Героя мне не дадут, зато друга выручу.
Я н у ш к и н. А следствие, трибунал?
Г у с ь к о в. Ты мне все-таки скажи… эти бумаги по медицинской линии, что майор Янушкин скончался в энском госпитале… в самом деле путаница?
Я н у ш к и н. А что же еще? Конечно, путаница.
Г у с ь к о в. По чести-то говоря, я и сам не чувствовал себя совсем правым. Я был твоим заместителем. Обязан был все знать и принять меры. Ну, приговор… припаяли. Под первую амнистию не попал, по второй вышел. А судили бы тебя — определенно шлепнули бы.
