Он никогда не испытывал привязанности ни к одной женщине, если не считать жены – но даже и с ней…
Он задвинул мысли о своем браке в дальний угол сознания, как делал всегда, и просто стал сравнивать Ферн с более приятными, более продолжительными своими романами. С хорошенькими чувственными женщинами, которые млели от его внимания. Но когда те отношения заканчивались, он испытывал не более чем легкое неудобство. Бывало, он положит глаз на новую красотку, а она окажется замужем или по любой другой причине недоступна – тогда он без труда переключался на кого-нибудь еще.
Так почему с Ферн так не получалось? Неужели потому, что никого больше поблизости не было – как она сама недавно съязвила?
Его брак длился почти пять лет, и все это время он жил без секса. Теперь он может протянуть без женщины недели две.
Ферн же действовала на него как никто. Когда они вернулись в оазис после охоты и оглядели лагерь с вершины, Тарик заметил, что мисс Дэвенпорт смахивает на скелет на песке. Раид усмехнулся, а Зафиру пришлось прикусить язык, чтобы не выдать колкость, и вместо этого сдержанно напомнить сыну, что следует быть повежливее.
Ну да, она бледная и длинноногая – но, скорее, как статуэтка из слоновой кости. Ее коса цвета червонного золота толстым канатом лежала на спине. Все оставшееся время на спуске Зафир воображал, как обовьет эту косу вокруг руки и притянет Ферн к себе для поцелуя.
Нужно было как-то сдержать свое либидо, прежде чем он ее увидит, поэтому он задержался с Тариком, чтобы посмотреть, как тот будет ощипывать пойманную дичь. Через пару минут сын с раздражением, которое нередко проявляют дети, когда родители слишком над ними трясутся, сказал: «Я справлюсь». Но вместо того, чтобы обидеться, Зафир признался себе в трусости. Он пошел пригласить Ферн на ужин, а в итоге потащился за ней через весь лагерь.
Надо было сразу окликнуть ее и поговорить в открытую, но он, как тупое животное, уставился на ее не пышные, но крепкие и красивые ягодицы, которые перекатывались от ходьбы под невесомой тканью саронга. Казалось, она никуда не торопилась. Наклон ее головы говорил о том, что она наслаждается созерцанием окрестностей.
Вот эта минута слабости его и сгубила. Когда он наконец нагнал ее в относительно укромном месте рядом с ее палаткой, он уже так раззадорил себя фантазиями, что остатки самоконтроля улетучились при взгляде на ее почти голое тело. Он не сказал ни слова. Удивительно еще, что потрудился скрыться с ней из вида, прежде чем повалить на песок.
