Внезапно на берегу возникли голые загорелые ноги.
У Ферн сердце ушло в пятки, а мокрая ночная рубашка прилипла к телу, словно вторая кожа. Ее взгляд скользнул вверх по накачанным икрам и остановился у колен, где начинались стильные льняные пляжные шорты, сидевшие до неприличия низко на его смуглых бедрах. Зафир был без рубашки и олицетворял собой эталон мужественности. У него был упругий плоский живот, а прямо над ним вертикальная полоска темных волос пересекала грудь посередине, подчеркивая широкие плечи и мускулистые руки.
Восхитительные блестящие глаза строго смотрели из-под густых бровей. Он развернул принесенное с собой полотенце, жестом подозвал Ферн и произнес какое-то слово на арабском, которым Аминея обычно поторапливала дочек.
– Плохо, если стражники заметят тебя в таком виде, – сурово прошептал он.
Ферн опустила взгляд и увидела, что сквозь тонкую шелковую ткань выделялись затвердевшие соски, и даже слепой заметил бы, что на ней совсем нет нижнего белья.
Солнце быстро всходило, неся с собой свет. Она не могла вот так приблизиться к Зафиру!
Как назло, казалось, что до ее палатки километры пути, и… О небеса! Зафир не стал церемониться. Он зашел в воду и быстро накинул полотенце ей на плечи.
– Я не знала, что кто-то еще не спит, – прошептала она.
– Стража бдит круглые сутки.
– Вообще-то я не собиралась купаться, когда сюда пришла.
– Хорошо, что я собирался, – ответил он шепотом.
Ферн посмотрела в сторону палатки и приказала ногам нести ее туда, но все запретные фантазии, которыми она терзалась под ее сводами, теперь разрослись в ее голове до ужасающих масштабов. Еще недавно охлажденная от купания кровь снова разгорелась и скользила по венам, посылая теплые волны в низ живота. Внутри все сжалось от предвкушения.
Внезапно Зафир сделал шаг в ее сторону и обжег поцелуем ее холодные и все еще влажные губы.
Ее глаза закрылись, а чувства проснулись, когда Зафир неожиданно приник к ее рту. Затем он на мгновение отстранился, лизнув кончиком языка ее губы, и она снова ощутила в них прилив нестерпимого жара. Все ее тело будто ожило от возбуждения – столь мощного, что она вздрогнула. Сердце Ферн бешено колотилось от волнения.
Когда Зафир смело проник языком глубже и коснулся ее губ изнутри, раззадоривая ее еще больше, она ответила ему. У него был вкус пряностей и дыма – не от сигарет, а от костра и диковинных кушаний. Чувства, которые он пробудил в ней, были так сладостны, что ей хотелось кричать во весь голос.
