Она смерила Мадлен злым взглядом.
— Не вмешивайте сюда полицию! Это не выход. Я должна разобраться в себе ради Саши. Я не хочу, чтобы он закончил так, как его отец или как я. Я хочу, чтобы у моего сына была нормальная, счастливая жизнь. Это единственное, что имеет для меня значение. Остальное — ерунда. Вы можете это понять?
Мадлен внезапно испытала тягостное уныние и не сразу нашлась, что ответить. Слова Рэчел задели ее за живое. Если бы она действительно этого захотела, насколько могла бы измениться ее жизнь! Она ощутила приступ сострадания к этой женщине и восхищение ее стремлением. Психотерапия — роскошь для привилегированных, и Мадлен редко приходилось встречаться с людьми, подобными Рэчел. Может, только в тюрьме. Если бы время позволяло, она бы разобралась в ее мотивации, попыталась заставить признать, что ей необходимо уйти от Антона, что дело не только в сыне, а и в ней самой. Но пока Саша — главная причина. Если бы не. мальчик, Рэчел Локлир явно сюда бы не пришла.
Мадлен достала ежедневник, и они договорились о сеансе на будущей неделе. Рэчел довольно крепко пожала ее руку, как будто хватаясь за соломинку надежды, что эта женщина, этот терапевт, поможет уберечь ее маленького сына от жестокости жизни.
После непрекращающегося ливня и необычно холодных выходных сегодня впервые пахнуло весной.
Джон и Мадлен устроились в пабе «Лошадь и повозка», расположенном в стороне от дороги на берегу реки неподалеку от Солтфорда. Сад зарос, его не прореживали весной, и заходящее солнце окутывало все бледно-оранжевым теплом. Они решили пропустить первую кружку на открытом воздухе, хотя сосновые ветки были мокрыми, столики поросли мхом, а по краю лужайки валялись выцветшие пакетики от чипсов и собачьи фекалии.
— Держи, — сказала она Джону, когда он вернулся из бара с двумя кружками пива. — Возьми половину.
Она разорвала газету, и каждый присел на свою часть, пытаясь поудобнее устроиться на шаткой скамейке. К сожалению, семья из четырех человек тоже предпочла расположиться на воздухе. Резкие голоса и крикливые требования пронзали мягкую прохладу вечера. «Летающая тарелка» опустилась Мадлен прямо на плечо. Она обернулась и хмуро взглянула на нарушителя покоя — девочку лет семи. В ответ ее одарили насмешливым взглядом.
— На чем я остановилась? — спросила она, имея в виду свой рассказ о Рэчел, который начала в машине.
— Ты рассуждала о ее сексуальной одержимости, — напомнил Джон.
— Я не понимаю, как женщина может снова и снова возвращаться к мужчине, который бил ее и издевался над ней.
