Следующие несколько фотографий сотрудница фонда Стофеля пролистнула мельком. Да они и не содержали ничего, что можно было подолгу рассматривать. А уж тем более любоваться. На всех были запечатлены черные человеческие трупы. Гора трупов, доверху и даже с бугром заполнившая какую-то яму. Мертвые тела на многочисленных виселицах, коими была заставлена площадь. И целая мешанина людских останков: рук, ног, голов. Единственный живой человек на снимке как раз подносил к ней горящий факел. Тоже, видно, не будучи в восторге от такого зрелища. А вот на следующей фотографии живой персонаж похоже, думал иначе. Он позировал на похожей груде останков, попирая ее ногами и с автоматом, закинутым на плечо.
— Переворот-то еще можно было назвать бескровным, — комментировала снимки Илона Макси, — но вот само правление Бармалы — едва ли. Особенно в первые годы. Предлог он, конечно, нашел благовидный. Навести в стране порядок, приструнить свирепых дикарей, которые не всегда штаны надеть умеют. Только вот действовал диктатор круто. Зизов массово выселяли из городов, сгоняли с мало-мальски плодородных земель ну и, конечно же, убивали. Разными, доступными человеку, способами.
Очередной снимок, не иначе, демонстрировал один из таких способов. Целая толпа худых полуголых людей стояла, вжавшись в сетчатую ограду с проведенной поверху колючей проволокой. Взрослые прижимали к себе детей… и ко всем этим несчастным уже тянулись, рвались собаки. Целая свора здоровенных псов с разинутыми зубастыми пастями.
— Когда в ООН забили тревогу, — продолжила Илона Макси свой рассказ, — Бармала был вынужден немного сдать назад. Прекратить террор против зизов. Или, по крайней мере, ослабить. Однако годом позже вспыхнула эпидемия. Нумбезийская лихорадка — под таким названием эта болезнь вошла в историю.
— Неспроста это, — не то вопросительно, не то утвердительно проговорил Попришкин, и его собеседница согласно кивнула.
— Разумеется, — затем последовали ее слова, — я больше скажу: не обошлось тут без бактериологического оружия. Его режиму Бармалы, не иначе, продала одна из тех стран, которые официально за все хорошее, против всего плохого, а права человека провозглашают высшей ценностью. Продажу провели, разумеется, через десятые руки, но соль не в этом. А в том, что гибли от нумбезийской лихорадки главным образом зизы. Власти сделали для этого все возможное. Неугодную народность окончательно загнали в резервацию, официально названную «карантинной зоной». Где миллионы людей до сих пор вынуждены существовать в антисанитарных условиях, без благ цивилизации и, конечно, медицинской помощи.
