Космический лайнер прочно стоял на опорах, задрав нос в небо. Козырев положил руку на холодный металл корабля. «Да это же Земля», — подумал он, сразу успокаиваясь. И куда бы потом судьба ни забрасывала его, он всегда, ступив на чужую планету, касался рукой ракеты: это успокаивало.
Почувствовать бы еще раз Землю там, в черной бездне космоса. Козырев глубоко вздохнул.
— Не надо, мой друг, — мягко сказал Сантос. — Я понимаю тебя. Звездолет для тебя был, ну, как бы это точнее выразиться, не просто кусочком Земли, а самой жизнью, невестой, женой, смертью. Ты был счастлив, как может быть счастлив ребенок, впервые поднявшийся на ноги и сделавший свои первые три шага в жизни. Но есть и другое счастье — научить ребенка ходить по Земле.
Умный, мудрый Сантос! Козырев улыбнулся. Разумом он понимал собеседника, а сердцем…
— Мне бы кусок Земли в космосе, и я буду счастлив. Моя любовь — вся наша планета. Моя семья — все человечество. Ты качаешь головой? Думаешь, риторика? Нет, Рауль. Именно так воспринимается жизнь Земли там, среди звезд. Я рожден летать, а не спорить с Чарлзом Эллиотом. В молодости была у меня девушка…
— Не надо, Борис. — Сантос поднял руку, белую, нервную, с длинными пальцами музыканта. — Она не дождалась. Но винить ее? Время и пространство пока нам не подвластны.
— Если бы удалось подчинить их! — вырвалось у Козырева. Спрессовать пространство, отделяющее нас от туманности Андромеды. Спрессовать так, чтобы можно было пощупать руками.
— Фантастично даже в наш экспоненциальный век. — Сантос всем корпусом повернулся к Козыреву. Глаза у него были синие. Казалось, что на тебя смотрит само бездонное небо.
— Опасно глядеть в твои глаза, Рауль. Впечатление такое, будто летишь в бездну и зацепиться негде.
Сантос добродушно засмеялся:
— Глаза ученого, Борис. Они видят не только твое сердце, но даже твои переживания. Но тебе ли бояться моего взгляда? Твои глаза мерцают, как звезды. Ты живешь с опережением на сто лет. Ты хочешь преодолеть время и пространство. Даже в наше время пространство — понятие чисто философское, но не физическое. Мы сегодня можем подержать в руках нейтрон. А можешь ли ты дать мне в руки пространство или время, чтобы я мог их прощупать пальцами?
Козырев рассмеялся:
— Дорогой мой Рауль, если бы послушал нас сейчас кто-нибудь посторонний, подумал бы: вот сумасшедшие.
— Да? Если земляне нас не поймут, тогда мы действительно сумасшедшие.
— Земляне бывают разные. Эллиот тоже землянин, но кроме Земли, он ничего не хочет видеть.
