— Как всегда в разговоре, ты не поспеваешь за своей мыслью. Миллионы звезд свершают свой путь в беспредельном небе твоей мысли, а ты рассказываешь только об одной звезде. Плохо. Преимущество таких популяризаторов, как Эллиот, в том, что они всегда говорят об одной звезде. Они просто не способны мысленно обнять Вселенную.
— Ограниченность ума?
— Скорее своеобразие ума. Ум, который поднимает противоречия общества в поднебесье и говорит: вот куда нас хотят вести! Зачем нам этот путь в неведомое? Давайте дышать воздухом, глотать солнце, жить под нашим земным синим небом.
— Довольно однообразно. Дальше?
— Жить под солнцем.
— Несколько ярче. Потом?
— Еще раз жить под солнцем. Ты разве против этого? Я считаю, нам нужны разные умы, в том числе и такие, как Эллиот. — Сантос удобнее устроился в кресле, словно готовясь к долгому разговору. — Ты знаешь, что Соболев против полетов за пределы Системы?
— Да, конечно. Именно он написал предисловие к книге Эллиота. Я перестаю его понимать, — с горечью сказал Козырев. — Неужели в нем угасло это неукротимое стремление к совершенству, архитектурной стройности мысли, классической законченности теорий? Ведь он всю жизнь мечтал о единой системе, на основе которой можно было бы развивать всю физическую картину Вселенной. В каждом новом шаге астрофизики, который, казалось, следовал из предыдущего, он отыскивал противоречия, и эти противоречия становились импульсом, толкавшим астрофизику вперед. На каждом новом этапе Соболев бросая вызов науке, и не будь этих вызовов, развитие астрофизики надолго затормозилось бы. Я его считал вторым Тархановым.
Сантос покачал головой, поправил осторожно:
— Они разные — Тарханов и Соболев. Я бы сказал так: Тарханов обладал наивысшей музыкальностью мысли. Талант у него был многогранный, острый, с гениальной интуицией научного предвидения. Соболев… Что ж, он, очевидно, достиг своего потолка и свой потолок считает пределом для всех.
— Это страшно, Рауль.
— Скорее печально. Полеты за пределы Системы — неизбежный исторический процесс. Очень жаль, что Соболев стал противником неизбежного…
— Расскажи, Рауль, о твоей обсерватории на Марсе.
— Она оборудована новейшей аппаратурой. Коллектив превосходный. А эмульсионная камера даже для нашего времени чудо. Через полгода, я думаю, состоится первый сеанс передачи мысли на расстояние… Какой вопрос обсуждается на осенней сессии Звездного Совета?
— Утверждение планов звездных экспедиций на ближайшие годы. Кстати, а твои ближайшие планы?
