В ночной магазин, находившийся рядом, Гоша все-таки соизволил зайти.
— Тоже гадюшник, — прокомментировал он. — Но мы же сюда по нужде, так сказать… Не по прихоти…
Журковский промолчал, выбирая из множества разнокалиберных бутылок с разноцветными, яркими этикетками те, что удовлетворили бы вкусы всех, кто сейчас находился в его квартире.
— Что ты смотришь? Бери подешевле да побольше, — сказал Гоша. — Один черт — все подделка!
— Да что вы такое говорите! — встрепенулась продавщица за прилавком. Какая такая подделка! У нас вся водка заводская. Тоже мне, специалист!..
Крюков открыл было рот, чтобы ответить, но охотничий блеск, загоревшийся в его глазах, внезапно погас, он проглотил вертевшееся на языке слово и, сунув руки в карманы плаща, отошел от прилавка, предоставив Журковскому самому произвести выбор.
— Больной, — зло сказал продавщица.
На обратном пути Гоша тоже не проронил ни слова.
Когда Журковский, поглядывая на надувшегося товарища, вошел во двор своего дома, он не смог удержаться от гневного восклицания.
— Вот люди, — в сердцах сказал он, показывая Гоше на железную дверь подъезда.
Дверь была по обыкновению приоткрыта.
— Ты чего? — спросил Крюков.
— Да понимаешь… Поставили нам дверь, с кодовым замком… Чтобы бомжи не ходили. А то раньше было черт знает что… Грязь, вонь… Зимой ночевали на лестнице… Ну пили, понятно… Можешь себе представить?
— Очень даже могу, — ответил писатель.
— Да… Так вот, поставили дверь… А жильцы, видишь, не закрывают…
— И чего ты так расстраиваешься? Подумаешь, проблема!
— Да, проблема!
Журковский захлопнул тяжелую дверь с такой силой, что от грохота завибрировали тонкие перила лестницы на всех пяти этажах. Они отозвались глухим унылым звоном, который был исполнен какой-то совершенно безысходной тоски.
— Проблема! — повторил Журковский. — Не дверь меня волнует. И не бомжи. Господь с ними. Я привык уже. Но люди, люди! Сколько они кричали, сколько между собой шушукались — ах, мол, какой беспорядок на лестнице! Ах, мол, куда это только власти городские смотрят! Вот, сделали им замок — так они… Не понимаю я, не понимаю! Тупость эта меня из себя выводит. Не понимаю!.. Все могу понять — и воровство, и подлость могу… И бандитизм… Корыстные интересы. Как Ленин говорил — ищи экономический интерес… Но здесь… У меня просто слов нет. Такая тупость беспредельная…
— Слушай, у тебя сегодня случилось что-то? — спросил Крюков. — С чего это ты так взрываешься по пустякам?
