— Милый мой, чудесный, умный.
На глаза ее, вместо обычно ясного выражения, надвинулась какая-то матовая пелена. Он знал, что значит это, обнял ее и сказал:
— С прошедшей ночи я принадлежу истории.
— Нет, мне, — еле внятно сказала она, — а старушке истории достанется твоя тень…
Стены выплыли на него сразу. Самопрограммирующиеся, мобильные. Правильность своего поведения они возвещали звонком. В несколько секунд они рассчитали оптимальный технологический процесс производства себе подобных, потом миллион раз помножили какие-то числа. С каждой решаемой задачей наглость звонков становилась все нетерпимей. И вдруг стены пошли на него, как бы сжимая собственный звонок и грозя это сделать с ним…
— А что, идея, — сказал он тревожно ощупывая себя.
Он еще не совсем освободился от сна и потому, наверное, подергал себя за ухо. Затем он решил непременно встроить для пущего удобства счетную машину в стену. Но чтобы она крепко сидела в стене.
— Не разберу твоего бурчания, — раздался ее далекий, но четкий голос.
Оказывается она уже появилась на экране видеофона. Загорелая, свежая, она стояла под каким-то прозрачным куполом на фоне пальм. Вдали были видны гребни прибоя.
— Твой звонок вызвал у меня кошмарный сон. Темен человек в самом нутре. — И вдруг он расхохотался, представив сновидение первобытного человека — мамонты, стаей марширующие по телу впечатлительного неандертальца.
— Чего хохочешь? Вижу, без меня ты с ума сойдешь. Я сегодня вылетаю. У меня все отлично и я рада сообщить тебе это, пусть даже в такую рань. Не сердишься на меня, что разбудила?
— Вот, вот, самое время выслушивать твои деликатности. Ты спасла меня от позорной смерти. — Он помолчал, поежился. — Представляешь, кибернетизированные стены хотели раздавить меня.
На экране тревожно округлились глаза. Она спросила:
— Какие стены?
— Во сне это было. Чем же я им не понравился? В конце концов сам же их сделал. Упаси, чтобы на самом деле твои вещи не слушались тебя.
— Напрасно стены не раздавили тебя. Не философствовал бы спросонья.
— Прости. Вместо того чтобы спросить, как твоя командировка, я о дурацких снах рассказываю. Приезжай скорее.
— Ого, да он у тебя чудненький! Симпатяга! Молодцы твои приятели.
— Приятели? — почти оскорбительно проговорил он.
— Да, да, идею, конечно, предложил ты. Но зачем же хвастаться?
Она весело смотрела на него.
— Как ты зазнался быстро, любимец истории. И обидчивым стал. Ну ладно, поцелуй свою египтянку. Хочешь, скажу тебе комплимент? На афро-нильские темы.
