– Вы, я замечаю, человек, тонко ощущающий суть дела, – изрек Л.А. Чик в
конце лекции, – вследствие этого я покажу вам святая святых моей коллекции.
Редко какой глаз удостаивается такой роскоши. Смотрите!
И Леонид Александрович распахнул створки громоздкого шкафа. Солнечный
луч прилег на аккуратно сложенные на полках воняющие нафталином вещи. На
фоне общего бардака, царившего в квартире (болтающиеся грязные шторы,
поломанные гарбичные стулья, перегоревшие электрические лампочки), вещи в
шкафу выглядели оазисом чистоты и порядка. Можно было решить, что здесь
поработала опытная женская рука, но, насколько я знал, у Л.А. Чика ни матери,
ни жены, ни даже любовницы не было, ибо повсюду он слыл как клептоман и
шизик. Кому такой, скажите на милость, сын, брат и муж нужен?
– Вот эти ботинки, куртка, шарф, кепка, перчатки, шапка, джинсы. Все, что
видите здесь, это не просто вещи. О! Нет, голубь вы мой, это все реликвии.
Можно сказать история! Роман в вещах, если хотите! Желаете прослушать?
– Ну, я собственно за этим и пришел, – согласился я.
– Вещей, как видите, много, но я вкратце. Я вас не утомлю! – пообещал Л.А.
Чик. – Будет вам известно, что свою трудовую деятельность я начинал в
качестве художника сцены в одном крупном концертном зале?
Я кивнул головой, хотя слышал от авторитетных людей, что Леонид
Александрович служил в этом заведении сантехником.
– Кроме того, – продолжал Л.А. Шик, – как все, баловался гитарой. Играл
слабоватенько, но прослышал я где-то, что вся музыкальная сила гитариста
спрятана в его медиаторе… такая пластмассовая косточка, который он трогает
струны. Ну, вы же знаете, что я вам буду объяснять! Так вот, если заполучить
медиатор хорошего гитариста, то с ним к тебе переходит часть его
исполнительской силы. Однако ж, как-то так получилось, что ни одного
медиатора я не добыл. Зато обзавелся вот этими вещами!
Чик затейливым жестом обвел содержимое шкафа.
Я недоуменно развел руками и поинтересовался:
– Каким таким образом? Не понимаю!? Вы что же, их раздевали?
– Некоторым манером…
Леонид Александрович слегка покраснел.
– Но вы не подумайте. Вот обо мне говорят – вор! Срам эмиграции, а я не вор и
не срам, я – хранитель времени, если хотите! Я ведь, в отличие от
подавляющего большинства нашего брата эмигранта, не золотишко да камешки
вывозил. Я вывез с собой историю! Да, да…
– Кх-хе-хе, – кашлянул я, пытаясь таким образом вернуть Л.А. Чика к его
экспонатам.
– Пардон, – извинился Леонид Александрович, – я несколько отвлекся. Короче,
