Ни мул, ни лошадь ничего не видели в темноте, но они прекрасно чувствовали дорогу, точнее, просто то место, где можно пройти. Они уверенно зашагали вперед, через глухой ночной дождь, навстречу неизвестности.
Когда пересекли поляну и въехали в лес, шорохи капель стали другими. Слева от себя услышали плеск водопада. Им даже показалось, что увидели молочно-белое пятно брызг и мрамора. Но это были только фантазии. Путники следовали вдоль ручья, где совсем недавно Пума бегала с Быстрым Оленем. У Трех Камней (там еще сохранился запах лесного пожара) мул свернул вместе с руслом направо, а потом перешел на другую сторону. Трюфо знал свое дело, он был уверен, что, когда рассветет, никто не обнаружит их следов, размытых дождем, и никогда не узнает, что Вюртемберг, интересующийся золотом, побывал в этих краях.
Они уходили все дальше и дальше. В темноте кое-где стали пробовать петь птицы, не очень-то веря, что в такую погоду может наступить утро. Через некоторое время Вюртемберг различил силуэты деревьев. Светало. Путешественники находились на краю открытой возвышенности, внизу на склоне, насколько можно было видеть сквозь завесу дождя, лежал густой лес. Поднялся утренний туман, и лошади, всадник, и полосатый хвост Енота, торчащий из-под плаща, опять стали невидимыми. В тумане въезжали они под покров леса, в тумане перебирались через деревья, поваленные ветром, и через груды камней, поросшие папоротником, костяникой и мхом.
Когда дымка растаяла и на смену серому цвету пришли тускло светящиеся краски мокрого леса, они были уже далеко. Дом Бобров стал казаться им полузабытым счастливым сном.
Невыспавшийся Енот утратил надежду задремать, трясясь в седле. Он чувствовал, что мысли рыцаря грустны, и решил его немного развеселить. Не высовывая морды из-под плаща, Быстрый Олень стал плести истории из жизни енотов. Он тараторил без умолку, но, видимо, говорил что-то не то. В карих глазах Вюртемберга стояла печаль. Он хмурился, и, когда мул подошел к краю глубокой каменистой ложбины с редкими елями на скалах, только тогда Вюртемберг сказал, что Енот ему надоел, и попросил Оленя замолкнуть.
Впадина была такой глубокой, что вершина дерева, росшего на дне, была прямо у них под ногами. Мул стал спускаться, оскальзываясь на мокрой тропе. Овраг был большой, среди черничника громоздились обломки скал. Галька и песок осыпались под копытами. Место было трудное. Именно тут Вюртемберг и высказал все Еноту.
