С севера медленно клином летела первая стая журавлей.
Возвращение золотоискателей
— Куда подевалась моя любимая миска с утенком?
Пума прислушалась и не поверила своим ушам.
— И напрасно! — громко ответил голос на что-то не расслышанное Пумой, – напрасно Вы порезали в мою любимую мисочку… с утенком… яблоки можно было бы и не резать, я бы их и так съел.
— Енот! — закричала Пум-Пум, выскакивая из своей комнаты, натыкаясь со сна на дверные косяки.
Быстрый Олень пребывал в полном порядке, даже рога были на месте, только теперь он их носил, заламывая на левое ухо. Все это Пума разглядела, несколько раз подбросив Енота к потолку кухни.
— Я!.. ТОЖЕ!.. — кричал Быстрый Олень, взлетая и опускаясь, — РАД!.. ТЕБЯ!..
ВИДЕТЬ!
Из последнего полета он решил не возвращаться, уцепившись за балку.
— А где…
— А уже здесь, — фон Вюртемберг просто светился, глаза его блестели. Он вплывал в дом, как корабль входит в залив, озаряя берега сиянием парусов.
— Разрешите, — спросил он утвердительно.
Пума прижалась к его панцирю. Сеньор Вюртемберг тоже был в норме: при кустарнике и Рептилии.
Когда все друг друга разглядели, отмечая маленькие изменения, которые так заметны нам в родных людях, когда Енот опять помыл лапы, когда появился вечно занятый Папа с молотком в руке, когда все немного поели, Вюртемберг и Быстрый Олень стали потихоньку рассказывать о своем длинном путешествии. Вот приблизительный пересказ того, что с ними произошло.
Дорога к океану
Как известно, в тот предрассветный час моросил дождь. Темень стояла непроглядная. Пока не зажгли тусклый фонарь, Енот не мог разглядеть собственного хвоста. В мерцании коптящего фитиля он увидел себя целиком и понял, что ничего не забыл и готов к путешествию. Фон Вюртемберг собирался не так быстро. Конь и мул были оседланы, на мула Трюфо повесили сумки, в одной из которых угнездился сонный Ханигейм. Наконец Вюртемберг влез на осла верхом, на колени к Вюртембергу под укрытие длинного плаща прыгнул успевший отсыреть Енот. Арабская черная лошадь осталась налегке, она использовалась только во время боевых действий.
— Пора, — сказал Вюртемберг, задул фонарь, надвинул капюшон на нос (все равно ничего не видно), поправил полы плаща, чтобы вода не сливалась за голенища сапог, чмокнул губами, и путешествие началось. Путешествие началось в том смысле, что Трюфо фыркнул и стал переминаться с ноги на ногу, не выходя из-под навеса коновязи.
Тогда рыцарь ударил его пятками под ребра, развернул мордой на юго-восток — к океану и хлопнул ладонью по холке. И только когда умный мул сыграл глупого, непослушного и ленивого осла, а Вюртемберг в свою очередь властного хозяина и всадника, только после этого обязательного спектакля они тронулись в путь.
