Шагаем дальше. Продираемся сквозь заросли таволожника. По сторонам стараюсь не глядеть. Больше под ноги да на идущего впереди Арминека. Подняли пронзительный крик кедровки. Нахальные птицы! Снуют среди молодых деревьев и обязательно пересекают твою дорогу.
Выбрались на открытое место. Решили передохнуть.
Арминек уселся на валежину, подбадривает:
— Вот так, Толай. Терпи. По правде сказать, был бы я один, давно бы до Улгенника дошел.
Пусть поважничает.
— Арминек, а что мы будем делать с небесным огнем?
— Э-э… Если я добуду огонь… У-у, тогда кое-кому со мной будет трудно разговаривать. Вернемся в аал, и сразу к Постай ууча. Я ей так скажу: «Вот вам небесный огонь, за которым Нартас ага ходил. Пусть три года горит в вашем очаге. А дровами я помогу…»
Он пересел с валежины на траву, потом улегся на спину, закинул ногу на ногу, продолжая фантазировать:
— И себе немного огня оставлю…
— И через три года любые твои желания исполнятся,- не выдержав, подсказываю я.
Размечтались оба и решили в конце концов раздать огонь всем, кроме Хуруна Ивановича и Ачиса. Даже для школы и соседнего аала не пожалели огня.
— Ну, хватит болтать,- поднялся Арминек.- Пора в путь. Надо укорачивать его.
И снова — густой темный чыс, сквозь который даже солнечные лучи не пробиваются. Продрались в низинку, круглую, словно чугунный казан. Ухабы, кочки, колючие кустарники…
Арминек ломится через заросли и приговаривает:
— Будь спокоен, друг! (Первый раз меня другом назвал!) Арминек не заблудится. Разве это тайга? Это палисадничек.
Чего он задается? Чего себя возвеличивает? Один раз с отцом за черемшой съездил, и уже всю тайгу насквозь знает! Подумаешь, я тоже в тайге был. Тоже с отцом. Прошлой осенью. Отец и еще несколько охотников из нашего аала по первому снегу отправились белковать. Я их до охотничьего стойбища проводил и обратно коней увел.
— Где же твой Улгенник? — спрашиваю.
— Найдем! — обнадеживает Арминек.- Я таежник.
— Да уж, похожи мы с тобой на таежников, как кукушка на ястреба… Не заблудились?
Арминек только хмыкнул. Разве он признается?
Еще с час пробирались сквозь чащобу. Очутились на невысоком перевале. Никакой это не Улгенник. Конечно, заблудились.
И в самом дремучем лесу много небольших полянок. На одной такой остановились перевести дух. Сюда совсем недавно заглядывало и грело солнце — трава еще теплая.
Огляделись. Заметили впереди низинку, а на ней родничок. Прозрачный, будто стеклянный. Дно устлано чистыми-чистыми гальками, словно их начистили зубной пастой.
