Ноги налились свинцом, тело отяжелело... Страх?
Весь этот день был нескончаемо, невыносимо длинен. С самого утра, с первых услышанных на товарной станции проклятий, им овладело оцепенение. Он даже не смел уйти - стоял и слушал, молча слушал все, что рычала толпа... На минуту он ощутил, что ему хочется ворчать вместе с ними, хочется поддакнуть... Видимо, это был страх.
Из этого состояния вывело его нападение. Нападение, похищение, дурацкое представление во дворце министра... Ощущение было такое, будто кто-то стукнул его палкой по голове. После этого голова немного кружилась, но страх и всякое беспокойство куда-то исчезли. Злость, холодная злость. Похитители сунули его в машину, завернули руки за спину - он даже не вырывался. Ни к чему было тратить усилия на этих в конце концов наемных слуг. Следовало добраться до их хозяев... "Ах, это сам министр? Ну что ж"... - Жиль был наполнен каким-то азартным воинственным презрением...
Но тут презрительное бесстрашие исчезло.
- Ваш патрон - Советник... Как видите, мы это знаем. Министр самодовольно мяукнул.
Жиль положил сигарету.
До сих пор, опьяненный злостью, он сидел в рабочем кресле министра. Сидел, вытянув ноги, положив их одну на другую, высоко задрав ступню в забрызганном ботинке, и пускал в лицо герцогу табачный дым...
Теперь он чувствовал себя в этой позе весьма неловко. Конечно, тут был и страх (кто не боялся конды?), но кроме того, Жиль просто не привык быть хамом... И однако взятая им хамская манера, именно эта манера только и помогала... Только она была единственно верной. Жиль чувствовал это всеми нервами... Очень хотелось хотя бы опустить ногу. Но нет, нельзя: слишком заметна была бы перемена... А сигарету пришлось положить - кисть мелко дрожала.
Между тем разговор продолжался:
- Послушайте, Сильвейра...
- Господин Сильвейра, - поправил Жиль, стараясь говорить как можно более небрежно.
Ну ясно, талантливейший интриган - герцог мгновенно ощутил что-то дающее ему право на фамильярность. Тем более следовало пресечь...
- Да, конечно же, господин Жиль... Я понимаю, вы обязаны Советнику. Но, простите, ведь это солдафон... Навел в стране армейские порядки... Превратил в казарму... Тогда как мы...
"Тогда как вы превратили в застенок", - домыслил Жиль.
Но это была новость! Конда, единая, неделимая, обнаруживала раскол!
Он сжал ладонями подлокотник: вот когда можно будет узнать, чего они все-таки хотят. Внезапная смелость неплохо ему помогла...
