Перед тем как лечь спать, она еще раз достает купленные обновы. Уж сколько лет не любовалась вот так, пока никто не видит, понравившейся тканью. На мгновение она задумывается: «Надо было бы еще на одно юката купить темно–синего касури», — но тут же укоряет себя за эту мысль. Встает, набрасывает ткань на плечи, смотрится в зеркало, висящее на столбе. Но зеркало совсем маленькое, и она не видит себя во весь рост. «Жаль», — думает она. Открывает окно и глядится в темное стекло. Теперь лучше. Светлая ткань юката смутно, но все же виднеется в стекле. Она опускает ткань пониже, как на ночном кимоно. Оглядывает себя, не спеша поворачиваясь кругом.
Иногда темноту ночи освещают резкие вспышки маяка.
I
Сани с ватагой подвыпивших парней, распевавших какую–то народную песню, вынырнули из ущелья, поросшего густым буковым лесом, к озеру, и над тихой озерной водой, окруженной заснеженными горами, разнесся холодный звук колокольчика. Озеро уже стало замерзать от берегов, и посредине, отражая зимнее небо, темнел лишь небольшой круг воды, значительно убавившийся по сравнению с летом.
Возница в соломенных снегоступах и безрукавке на собачьем меху натянул вожжи и, покрикивая, погнал коня к причалу. Крытые сани, скрипя по снегу полозьями, наклонились, и из повозки раздался пронзительный визг.
В санях сидели трое пьяных парней и две девушки того же возраста, а также молодой мужчина и женщина, неизвестно зачем направлявшиеся в такое время к горному озеру занесенному снегом. Вскрикнула одна из девушек: когда сани наклонились набок, она съехала к плечу парня, и тот обнял ее.
Все трое были из молодежного кружка поселка Хотару, расположенного на другом берегу озера, и ездили в городок, находившийся в долине, за театральным занавесом для новогоднего вечера. По дороге они зашли к знакомому, где и напились самогона. Сидя вокруг свертка с занавесом, они распевали во все горло песни и перекидывались шуточками, не обращая никакого внимания на незнакомых людей, притулившихся в углу повозки.
За два часа езды от городской станции мужчина с женщиной ни разу не заговорили, только изредка женщина спрашивала у мужчины, укутанного одеялом и лежавшего головой на ее коленях: «Ну как? Не холодно?» Мужчина иногда покашливал под одеялом. Это было легкое покашливание, но, закашлявшись, он долго не мог остановиться.
Заметив, что колокольчик умолк, женщина выглянула из–за полога и легонько потрясла мужчину за плечо:
