му что этот человек загораживал дорогу к крыльцу. Можно, конечно, обойти его, но человек явно знал, что Данила не обойдет, и Данила это тоже знал. Человек был массивный, широколицый. Голова вырастала прямо из широких плеч. Луна светила Даниле в лицо, скрывая лицо незнакомца.
— Это ты Ковалев, — услышал Данила резкий требовательный голос.
— Я, — ответил настороженно Данила.
— Торговец из Новохатовки? — уточнил незнакомец.
— Он самый. Он успел увидеть кулак, огромный, как отполированный речной валун. В голове с грохотом взорвалась бомба. Данила непроизвольно шагнул вперед, вто-' рой удар обрушился на его скулу. Колени подогнулись, но он удержался, попробовал закрыться, но чудовищные кулаки с легкостью пробивали защиту. Во рту резануло болью, почувствовал соленый вкус крови. Как в тумане, выбросил вперед руку, целясь в лицо огромного человека. Тот с неожиданной скоростью увернулся. Голова Данилы дернулась из стороны в сторону, когда незнакомец быстро ударил правой и сразу же левой. В глазах потемнело, Данила рухнул лицом вниз. Еще не успел удариться лицом о землю, как страшный удар ногой в живот буквально поднял его в воздух. Данила скрючился, хватая ртом воздух, увидел занесенную для второго удара ногу в огромном ботинке, но не смог ни уклониться, ни дернуться. В голове гремело, изо рта текла кровь, в животе и груди сплошная резкая невыносимая боль. Жесткие удары сыпались часто. Человек шагал за Данилой легко, бил жестоко и страшно, с каждым ударом перекатывая его тело по двору. Когда Данила начал терять сознание, удары прекратились. Он услышал тяжелое мощное дыхание и грубый голос:
— Слушай, дурак, если ты еще живой, конечно. Еще раз брякнешь, что женишься на ее светлости, убью. Здесь это делается просто. Понял? Не дожидаясь ответа, он повернулся, шагнул в темноту и растворился. Данила лежал, борясь с чернотой, которая наступала, гасила сознание. Изо рта и разбитых губ текла кровь, смешивалась с пылью. При каждом вздохе остро кололо в груди, сломаны ребра. Гудело в голове, резкая боль перекатывалась по всему телу. Когда он попробовал подогнуть ноги, остро полоснуло по каждой жилке, каждому нерву. Отдохнув, он рискнул подняться на ноги. В голове гудели колокола, но звезды уже перестали качаться, и луна зависла неподвижно. Морщась при каждом шаге, стиснув зубы, он кое-как пересек двор, вернулся в конюшню. Буян шарахнулся. Даже в полутьме Данила увидел, как расширились глаза коня, когда тот почувствовал запах свежей крови. Ноздри раздулись, затрепетали.
