Прилизанный скривился.
— Платье, — буркнул он презрительно. — У тебя будет сто платьев! Перестань реветь, дура. Ну что случилось? — пробовал Вияс успокоить рыжую. — Ничего не случилось, дурочка. Ничего такого. — Он был пьян. — Не умею с ними разговаривать.
— Где Анна? — спросил Хенрик.
— Не знаю.
«Пошла в номер Смулки, — догадался Хенрик. — Он мой союзник. Не буду об этом думать, есть дела посерьезнее. Надо перетянуть на свою сторону Чесека и Рудловского, нас будет четверо».
— Почему она это сделала? — Рудловский наклонился над дремавшей Янкой, пустил ей в лицо струю табачного дыма.
Янка открыла глаза, но Рудловского не заметила, обвела сонным взглядом Хенрика, улыбнулась и прошептала:
— Ты? Забавное недоразумение.
Хенрик ответил Янке улыбкой. «Кажется, она посылала мне воздушный поцелуй», — припомнил он, проходя мимо. Он слышал, как она сказала:
— Честное слово, я спать не собиралась, но вы столько говорили!
— Ну что вы, я усыпил вас при помощи гипноза, — отвечал Рудловский.
— Попробуйте еще раз.
— Это уже совсем другое дело, теперь может не получиться. Хенрик обратился к Чесеку:
— Где Анна?
— Я видел ее в зале.
«Пошла к Смулке», — решил Хенрик.
— Шаффер, шампанского, — приказал Мелецкий. Пани Барбара поднялась из-за пианино.
— Посмотрите на него, — сказала она, показывая на Чесека, — хорошенько всмотритесь в него и низко ему поклонитесь.
Чесек рассмеялся, на его лице появилась дыра, зубы он потерял в лагере, но, видимо, у него были другие качества.
— Шапки долой, панове, — сказал Хенрик.
— Как я выгляжу? — спросила пани Барбара.
— Великолепно.
— Я всегда верила в народ! — крикнула она. — Черт бы вас побрал с вашими интеллигентскими комплексами. — Она обняла Хенрика и стала что-то шептать ему на ухо, быстро и бессвязно, что-то о Чесеке.
— С этого дня я сторонница народа, простота чувств, безошибочность реакции. Чесек! — крикнула она. — Allons!
Подошел Шаффер с бокалами шампанского на подносе.
— Предатель, — успел шепнуть Хенрик. Пани Барбара взяла бокал и тяжело села.
— Сначала выпьем, — сказала она уставшим голосом. Было похоже, что с ней вот-вот начнется истерика. — Хенрик, ты с нами, — потребовала она.
— Простите, но я должен разыскать Анну, — ответил он. Хенрик нашел Анну на лестнице, она дремала, прислонившись головой к балюстраде. Лицо ее было искажено гримасой боли, должно быть, ей снились кошмары. «Так будет всегда, — подумал он, — такими будут наши сны». Анна застонала, ее обидели, наверно, у нее отнимали что-то дорогое, а может быть, она видела чью-то смерть или как били ее мужа, она скулила жалостно, как собачонка. Хенрик погладил ее по коротко остриженным волосам.
