— Расквартировываемся здесь.
Дверь дома открыта. Шеф с пистолетом в руке вошел первый. За ним Прилизанный. В холле лежали скатанные красные дорожки. Огляделись: нет, ничего не угрожает. Мраморная лестница, покрытая тонким слоем пыли, вела на антресоли, где в нишах стояли статуи, имитирующие античные скульптуры. В углу холла, возле стеклянной двери в ресторан, стоял горшок с волосатой пальмой.
— Графские апартаменты, — сказала брюнетка. Шеф хлопнул в ладоши.
— Прошу внимания. Прежде чем здесь расположиться, надо обследовать город. — В пустом холле его словам вторило эхо. — Если дамы хотят нам помочь, буду очень признателен, при случае можете поискать себе какие-нибудь тряпки. Разговаривайте громко, чтобы было слышно, кто где находится. Пистолеты на изготовку. Смулка!
— Слушаю, пан шеф!
— Посмотри, нет ли здесь каких-нибудь машин. Обойди все гаражи. Зайди на молочный завод, в пекарню, на задние дворы. Пойдешь по левой стороне улицы, Чесек — по правой. Коних осмотрит квартиры. Рудловский займется тем же. Вияс! Тебе школа, больница, амбулатория. Все записывать. Смулка, поставишь машину и раздашь инструменты.
— Какие инструменты? — спросил Хенрик.
— Открывать двери. Вы думаете, они все открыты?
Смулка вышел, проклиная свою судьбу. Женщины решили пойти с мужчинами. Чернявая толстуха — с Рудловский. («Очень приятно», — сказал он и снял очки, чтобы она могла лучше рассмотреть его чарующие глаза); седая пани Барбара — с Чесеком; флегматичная рыжая — с гладко прилизанным Виясом.
— А я? — спросила блондинка, и ее ноздри расширились. Шеф объявил:
— Вы останетесь здесь со мною!
Анна стояла посреди холла. Она никому ничего не сказала, и никто ничего не сказал ей. Хенрик некоторое время колебался, потом подошел.
— Вы ждете Смулку? — спросил он.
— Нет, почему?
— Лучше одной не ходить. Я буду искать себе брюки. Если хотите…
— Я пойду с вами.
Она подошла к шефу и стала что-то ему объяснять. Мелецкий слушал ее, мрачный и раздраженный. Вошел Смулка, он нес мешок с инструментами. Хенрику достались отмычка, связка ключей, топор и пила.
— Салют, — сказал он Смулке.
— Один потопал? — спросил тот.
— Нет, с пани Анной.
Смулка выругался. Анна улыбнулась и взяла Хенрика под руку. Когда они вышли, Хенрик спросил:
— Что вы сказали доктору?
— Чтобы полил цветы.
— Пальму в горшке?
— Все. Я сказала, что приду и проверю.
— А вам известно, что здесь приказывает Мелецкий?
— Но не мне. Я свободная.
Вошли в скверик. Анна не отпускала его руку. «Мы похожи на влюбленных, — он вспомнил красный вагон, девушку с распущенными волосами. Ее взгляд. — Какое, наверно, счастье держать такую девушку в объятиях и смотреть в ее улыбающиеся глаза. Чушь. Я умер бы от тоски. Руки бы затекли, а она окосела. Чушь. И, несмотря на это, она все время у меня перед глазами — волосы и глаза, губы».
