Итак, речь идёт не о вас и не обо мне и не о том, как кому–то что–то получить. Она об осознании того что нечего получать… что то, что ищут, никогда не было утеряно.
Речь не о том, чтобы искать или не искать; это за пределами концепций адвайты и недвойственности и за пределами идеи о достижении состояний осознанности или внимательности. Нет никакой цели. Ничто не предлагается. Это полностью за пределами знаний. Таким образом, это худшее место, где мог бы находиться индивид, так как нет ничего, на что можно было бы надеяться.
На самом деле, это описание — мы делимся описанием чего–то, что не может быть достигнуто, что не может быть утрачено и также не может быть постигнуто или приобретено.
Всё время, пока есть отдельность, есть и ощущение утраты, ощущение того, что есть что–то, что не совсем целостное. И ищущий стремится заполнить эту пустоту, заполнить её чем угодно. И некоторые обращаются к чему–то под названием «просветление», так как считают, что просветление может как раз и быть тем, что устранит это ощущение утраты; это может быть ключом к какой–то тайне, которую мы ещё не в состоянии постичь.
И когда мы читаем о просветлении, то складывается ощущение, что есть кто–то, кто познал эту тайну. Однако никто её не познал.
Нет такой вещи, как просветлённый человек. Это совершенно неправильное представление. Но трудность заключается в том, что, будучи ищущими, энергия поиска толкает нас к очарованности идеей о том, что кто–то другой нашёл что–то, что и мы можем найти, так как вырастаем с верой в то, что усилие приносит результат. Итак, если усилие приносит результаты, и мы слышали о чём–то под названием просветление или освобождение, мы можем сделать усилие и затем стать освобождёнными или просветлёнными… как этот парень на нашей улице, о котором мы слышали, или та женщина, которая устраивает сатсанги. У них есть что–то, чего мне хочется. Если я пойду туда, то научусь это получать.
