И тайна этого непостижима — это просто загадка.
И поиск этого отражён в мире, в котором мы живём, так как всё, что мы делаем, — это поиск этого. Вся религия, все видимые личные стремления — всё это просто поиск этого не–знания.
Прекращение внимания, ощущения отдельности?
Это поиск состояния, в котором мы — не отдельны. Ищущий этого не видит, так как это безвременное бытие — вечное бытие, которое находится за пределами времени, пространства и достижимости. Поэтому то, чего мы пытаемся достичь, не может быть достигнуто, так как оно уже является всем, что есть.
Достаточно трудно принять — мне лично достаточно трудно принять тот факт, что духовный поиск не лучше, не более возвышенный и не более благородный, чем поиск денег, секса, власти или чего–либо ещё.
Совершенно верно. В конечном счёте, любое желание — это поиск пути домой. И странность этого парадокса, этой тайны — в том, что всё, что делается — весь поиск, всё стремление, все личные усилия, всё возведение церквей и империй, — это бытие. Это чистая жизненность. Это удивительно странный парадокс.
В каком–нибудь древнем ведическом тексте, или чем–то в этом роде, что–нибудь говорится об этом, или о том, почему это так? Я знаю, что «Бхагавад Гита» говорит, что это эксперимент…
Нет, нет никакого «почему» и нет никакого эксперимента и никакого выбора. В основе традиционных аргументов лежит то, что единство приняло решение стать двойственным, и, таким образом, оно может решить вновь стать единством. Это сказка, основанная на иллюзии времени, причины и следствия.
Ничто никогда не выбирает. Весь сон выбора и мотивации заключается в том, что во времени есть что–то, что может намеренно двигаться вперёд из места под названием «двойственность» в место под названием «единство». Никогда не было ничего, кроме бытия, этого вечного ничто и всё. Оно никогда не движется, и его никогда и нигде не было. Нет никакого «где–то». Нигде нет никакого времени или пространства, кроме как в видимости этого. Нет ничего, кроме этого, и «ничто» происходит.
И я теперь вижу, что этот вопрос возникает с точки зрения отдельности. Поэтому в своей основе на него, в каком–то смысле, невозможно ответить. Это просто вопрос, ответить на который невозможно, но лишь потому, что он задан с точки зрения отдельности. Потому что в проблесках целостности нет никакого вопроса. Вообще никакого. Есть лишь отсутствие любой необходимости знать что–либо, так как оно просто есть. И тогда этот вопрос — лишь возникшая лазейка.
