Киний тщательно подбирал слова.
— Мудрый да услышит, Никомед. Архонт дал мне полный список конницы города и ждет беспрекословного повиновения.
Плечи Никомеда высунулись из воды так быстро, что полетели брызги.
— Это несправедливо. Мы всегда служили в гоплитах. — Потом: — Чего и ждать от тирана! — И после недолгой паузы: — Мне не следовало говорить так.
Киний пожал плечами и начал растираться.
— Ты мог бы сказать об этом.
Никомед спросил:
— Ты знаком с нашим гиппархом Клитом?
Киний подумал: «Я гиппарх». Потом вспомнил замешательство архонта. «Ага, сейчас начинаю понимать».
— Еще нет. Хотелось бы встретиться: нам ведь придется работать вместе.
В баню заходили другие, рабы торопливо лили в деревянные чаны горячую воду. Помещение начало заполняться паром. Это добавило приятной анонимности. Говорить стали громче. Киний слышал, как Ликел хвалит чью-то фигуру, Диодор задает вопросы, а Кен цитирует слова Ксенофонта об искусстве верховой езды.
Никомед сказал:
— Иногда мы отправляем грузы на одном корабле и бываем союзниками на городском собрании — когда архонт позволяет нам проводить собрания. Гм, мне не следовало этого говорить. Могу пригласить Клита на ужин — дать вам возможность познакомиться. Нам сказали только, что архонт приглашает наемников.
Киний кивком велел рабу растереть ему плечи.
— Могу представить, — сказал он.
Чистый, одетый, чувствуя приятную усталость, Киний повел своих людей в казармы. Влажная борода словно замерзла, когда они вышли наружу, а плащ нисколько не грел.
— Все прошло хорошо, — сказал Киний.
— Они думали, мы чудовища, — сказал Ликел. — И я начинаю задумываться о Мемноне и его людях.
— Пары ужинов и нескольких посещений гимнасия мало, чтобы подружиться со всеми, — сказал Киний, растирая бороду.
Диодор сказал:
— Положение здесь сложней, чем я ожидал. Не просто старая вражда с архонтом. Мне кажется, здесь существуют три, даже четыре фракции. Поддерживают ли Афины архонта? Не похоже на Афины поддерживать тирана, даже во времена упадка.
— Афинам нужно зерно, — сказал Кен. — Однажды на городском собрании я слышал разговоры о том, чтобы дать тирану Пантикапея гражданство. И все из-за того, что он ссужал их зерном. — Он потер подбородок. — Думаю, твой Никомед приличный человек, хоть и склонен к щегольству. Я чуть перестарался, утомил своей эрудицией одного из стариков. Его зовут Патрокл. Приятный старичина.
— Они очень осторожны, — сказал Ликел. — Клянусь Гермесом. И все очень узколобые, все, кроме твоего Никомеда. Красивый мужчина. Хорошо бегал?
