Киний улыбнулся.
— Я из Афин. Наши поместья довольно далеко от города, чтобы упражняться там. Дома я, например, несколько раз обегал вокруг театра или рано утром бегал на агоре.
Старик наклонил голову, разглядывая Киния, словно быка на рынке.
— Правда? У тебя есть поместье? Откровенно говоря, молодой человек, это меня удивляет. Я считал тебя грабителем.
Киний начал разминаться. Он посмотрел на старика — и на обступившую его толпу.
— Перед смертью мой отец входил в число богатейших землевладельцев Афин. Его звали Эвмен, ты наверняка о нем слышал. Наши торговые суда заходили к вам в город. — По очереди разминая ноги, он намеренно добавил: — Мне кажется, мой друг Кальк по-прежнему шлет сюда корабли.
Другой человек, помоложе, но с заметным животиком — свидетельством недостатка упражнений — выступил вперед.
— Я торгую с Кальком. Ты его знаешь?
Киний стряхнул песок с бедра и сказал:
— Мы выросли вместе. Значит, вы в городе не бегаете?
Самый богато одетый человек, гораздо моложе и жилистей прочих, сказал:
— Иногда я бегаю вокруг гимнасия. Но гимнасий построен не на лучшем месте, нет, не на лучшем. Я не осуждаю ни зодчего, ни архонта! В новом гимнасии просто нет места для бега, вот и все.
Остальные отшатнулись от него, словно от прокаженного.
Киний протянул ему руку.
— Я люблю общество. Не хочешь побегать со мной?
Тот посмотрел на остальных, но все отводили глаза, и он пожал плечами.
— Конечно. Дай только немного размяться. Меня зовут Никомед.
Бегали они дольше, чем хотелось Кинию. Никомед оказался отличным бегуном на большие расстояния, ему хотелось бежать быстрее, чем собирался Киний, и дыхания на разговоры не хватало. Но атмосфера была дружелюбная, воздух холодный, и после пробежки (с такой скоростью, на какую только был способен Киний) они вернулись в гимнасий и в бани, и Никомед пригласил Киния на ужин — первое приглашение, полученное в городе.
Наслаждаясь первой настоящей горячей ванной за целый месяц, Киний спросил:
— Ты гиппей, Никомед?
— Определенно гиппей, если судить по размерам собственности. Ты это имеешь в виду? У меня есть лошадь, но я никогда не служил. Моя семья всегда сражалась в пешем строю.
Вблизи Киний разглядел, что Никомед настоящий щеголь, на глазах у него остатки косметики, а щеки как у заядлого пьяницы. Он старше, чем казался на первый взгляд, но отлично сложен, а то, как он охорашивается, свидетельствует, что он знает себе цену. Несмотря на все это, общение с ним приятно.
