— Столько, сколько дней в месяце, — ответил он через Эвмена.
— Тридцать? — громко спросил Киний. — Тридцать набегов?
Филокл, который всегда являлся на интересный разговор, выехал из сакской части колонны.
— Больше, чем Леонид[66], — сказал он.
— Больше, чем я, — сказал Киний.
— И больше, чем я, — подхватил Никий. Он улыбнулся Кинию. — Отныне буду более почтителен.
На седьмой день лазутчики нашли стадо оленей, и смешанный отряд охотников — саков и ольвийцев — отправился за свежим мясом. Вернулись они с шестью большими тушами. Киний стоял рядом со Страянкой, когда делили мясо. Молодые сакские воины свежевали добычу, а рабы разрубали суставы и расчленяли тушу.
Страянка смотрела, как две молодые женщины свежуют самого крупного оленя. Киний наблюдал за ней. Он видел, что ей хочется что-то сказать, может быть, самой взяться за работу, потому что женщины многое делали неправильно.
Трое всадников из Ольвии, из числа молодых и праздных, подошли и встали рядом, потому что женщины, занятые своей кровавой работой, разделись донага.
Страянка оторвалась от своих забот, когда один из этих молодых людей воинственно сказал:
— Варвары!
Она повернулась к Кинию и приподняла бровь.
«Кому нужен язык?» — подумал он. Подошел к троим гиппеям.
— Господа, если вам нечем заняться, я поучу вас разделывать тушу.
Тот, что сказал «варвары», Алкей, покачал головой.
— Это занятие для рабов, — сказал он. — Мы смотрим, как амазонки купаются в крови.
— Они свежуют оленя не для того, чтобы очаровать вас своими прелестями. Уходите, или я заставлю вас разделывать туши.
Киний говорил тихо. Он не хотел предавать огласке дурное поведение двоих людей. Краем глаза он видел, как трубач Страянки и еще несколько женщин наблюдают за ними, поигрывая кнутами.
Алкей подбоченился.
— Я не в дозоре, — произнес он высокомерно. — И могу смотреть на варварских женщин, если хочу.
Товарищи отодвинулись от него, как от зачумленного. Киний поискал взглядом Эвмена или Никия — он предпочел бы, чтобы послушание насаждал кто-нибудь другой.
Но оба были заняты.
Не повышая голоса, Киний сказал:
— Нет, не можешь. Не глупи. Иди вычисти свою лошадь и ступай на караул — до моего нового приказа.
Алкей надменно посмотрел на Киния:
— Мне приказывает только Левкон, — сказал он. — К тому же…
— Молчи! — произнес Киний голосом, которым приказывал в бою. — Больше ни слова!
Алкей старался мимо Киния смотреть на молодых женщин. Он оглянулся на товарищей с высокомерием подростка, убежденного в поддержке друзей. И усмехнулся.
