На привале в середине дня к ним присоединился Парстевальт, рослый, особенно для саков, мужчина со светлыми золотыми волосами, очень загорелый. Киний знал, что он приходится Страянке родичем, но кем именно, определить было трудно, — что-то вроде двоюродного брата по материнской линии. Он успешный военный вождь, на седле у него висят скальпы дюжины врагов.
Человек умный, он легко включился в уроки языка. Казалось, ему нравится все греческое.
Через час он уехал и вернулся со Страянкой, которая до конца дня ехала с ними, называя предметы по-гречески, когда Киний называл их по-сакски.
Практикуясь в греческом, она продолжала командовать колонной, и у Киния была возможность понаблюдать за ее действиями.
Она была прекрасным военачальником. У него на глазах она развела двух мужчин, ссорившихся из-за оленьего окорока. Ее голос оставался спокойным, ровным, но глаза сверкали. Спорщики отшатнулись, словно от удара. Страянка ездила вдоль колонны. Она знала состояние каждой лошади в большом табуне, а ее лазутчики всегда были начеку. По вечерам она разговаривала со своими людьми, когда те побеждали в состязаниях и когда терпели поражение. Все это он понял, наблюдая за ней. Но еще больше он узнал, глядя на ее воинов: все обращались к ней с уважением, почти с благоговением. Она никогда не отказывалась от соревнования, и хотя не всегда выигрывала, победитель мог гордиться, если она проигрывала хоть в чем-то. В начале дня она первой оказывалась в седле и последняя спешивалась, когда колонна останавливалась. Для каждого воина в отряде — мужчины и женщины — у нее были свой голос и свое лицо. Некоторым она объясняла, ради доходчивости жестикулируя, другим просто приказывала.
Все воины любили ее.
На шестой день Киний через Эвмена разговаривал с Парстевальтом, когда Страянка прервала урок языка и отъехала поговорить со своим лазутчиком. Парстевальт почти все время ехал с Эвменом и Никием и задавал вопросы, как только ему удавалось их сформулировать. Когда он упомянул набег, в котором участвовал год назад, Киний спросил:
— Набегом руководила Страянка? Против гетов?
Ателий передал вопрос и закатил глаза, отвечая:
— Он говорит — проклятые геты. Сожгли города — три города. Будут убивать всех, кого найдут.
Киний кивнул, показывая, что понял.
— Сколько раз она водила саков? — спросил он, показывая на Страянку. — В набеги? На битвы?
Эвмен передал вопрос. Его сакский с каждым днем становился лучше.
Черноволосый мужчина посмотрел на узду, потом, словно в поисках вдохновения, на солнце.
