…он проснулся, ощутив, что справа не хватает теплого тела гиперета. Он слышал, как Никий кого-то бранит, слышал молодые смеющиеся голоса и подумал: пора вставать. И тут на него обрушилось сознание огромности этого сна, и он остался лежать, пытаясь увидеть сон снова. Больше всего его ужасала чуждость собственных мыслей. Он вздрогнул — не только от утреннего холода, — подполз ближе к костру, и один из молодых людей Эвмена принес ему чашу с горячим вином.
— Агафон, — припомнил Киний имя парня.
Тот заулыбался.
— Принести тебе еще чего-нибудь? Мы спали на земле под открытым небом, как настоящие воины, — и я даже не замерз!
В такую рань Киний был не в силах выдерживать столько мальчишеского воодушевления. Он допил вино и плотно свернул плащ. За время, которое потребовалось огненному шару солнца, чтобы полностью подняться над горизонтом, все успели сесть верхом, пар поднимался из ртов в холодный весенний воздух, как белые султаны, и сон со всеми его путами, привязывавшими к другому, с помощью лучшего заклинания — работы — был забыт.
Киний знаком подозвал Ателия. Если не считать кратких и не слишком удачных попыток выучить сакский язык, за зиму Киний со скифом почти не виделся. Сейчас он ему улыбнулся.
Ателий казался настороженным. Киний не мог припомнить, когда видел скифа таким сдержанным.
— Найдем сегодня лагерь саков? — спросил он лазутчика.
Ателий скорчил гримасу.
— Да, — сказал он. — Второй час после подъема солнца высоко, если они не передвинулись.
Ему эта перспектива как будто не нравилась.
Киний потер заново отросшую бороду.
— Что ж. В таком случае веди.
Ателий в ответ серьезно посмотрел на него.
— Госпожа… из-за две недели ждать тебя.
— Ты хочешь сказать, что она могла уйти? — в тревоге спросил Киний.
За зиму Ателий стал говорить по-гречески гораздо лучше. Запас слов вырос, грамотность тоже. Но иногда его все равно трудно было понять.
— Не из-за уйти, — серьезно сказал Ателий. — Из-за ждать.
Он встряхнул узду, коснулся плетью бока лошади и исчез в траве, предоставив Кинию волноваться.
Когда колонна двинулась вперед, к Кинию подъехал Филокл.
— Что стряслось?
Киний небрежно махнул рукой.
— Наш скиф тревожится, потому что мы опаздываем.
— Гмм, — сказал спартанец. — Мы опаздываем. А госпожа не кажется мне начальником, который любит ждать.
Киний выехал из колонны, подозвал к себе Левкона и отдал несколько приказов, которые через два стадия заставили колонну перестроиться в противозасадную цепь. Когда неровная цепь стала двигаться правильно, Киний вернулся к Филоклу, который, как всегда, не принимал участия в маневре.
