— С чего вы решили, что он не лжет?
Советник ухмыльнулся:
— А зачем ему? Зак выказал мужество. — Он подошел к печи и, взяв тавро, аккуратно дважды стукнул о металлическую решетку, чтобы сбить прилипший к нему пепел.
— Мужество? — Я вырвалась из рук матери.
Советник отступил от огня, высоко подняв ужасающую железяку. Удивительно, но мама не схватила меня снова, даже не попыталась остановить, когда я в страхе попятилась. Советник с удивительным для его габаритов проворством метнулся к Заку, схватил того за шею и прижал к стене рядом с очагом. Другой рукой он приблизил к лицу брата раскаленное дымящееся тавро.
Я тряхнула головой, словно пытаясь в каком-то смысле перевернуть реальность, и встретилась взором с Заком. Даже когда на челе моего близнеца уже лежала тень клейма, в его глазах горела триумфальная усмешка. Я восхитилась им: мой храбрый, умный брат! Он действительно меня удивил. Получится ли у меня удивить его? Принять его блеф, подыграть, позволить, чтобы его заклеймили и выслали? Наверное, я смогла бы, если бы не уловила, как за триумфом сквозит страх, такой же неумолимый, как и приближающееся клеймо. Я уже на собственной коже чувствовала жар, который опалял его лоб.
— Он солгал. Это я, я провидица. — Я попыталась произнести это как можно спокойнее. — Зак знал, что я признаюсь.
Советник убрал тавро, но Зака не отпустил.
— Почему ты не сказал, что омега — она?
— Я много лет старался вывести ее на чистую воду, но не мог поймать, не мог представить доказательств. Мне никто не верил.
— Почему же мы должны поверить ей сейчас?
Я даже с некоторым облегчением принялась рассказывать о том, как ко мне стали приходить отблески видений: сначала по ночам, а потом и средь бела дня. Как я просыпалась от пригрезившегося взрыва. Как, бывало, узнавала о событиях, которые еще не произошли: упавший сук, пропавшая кукла, клеймо на лбу. Мать и советник слушали внимательно, и только Зак, зная все это, уже сгорал от нетерпения.
— Ты слишком долго изворачивалась и юлила, девчонка. Если бы не твой брат, кто знает, сколько бы ты еще всех дурачила. — Советник с такой силой ткнул тавро в угли, что через решетку полетели искры. — Неужели ты решила, что отличаешься от остальных грязных омег? — Он не отпустил ручку. — Что лучше лишь потому, что провидица? — Опять вынул адский инструмент из печи, сжал мне горло и взмахнул тавром перед моим лицом. Я почувствовала запах паленых волос и зажмурилась. — Видишь? Это то, что ты есть!
