Он машинально поднял воротник куртки - к вечеру от реки потянуло прохладой, нервно зашагал по берегу. Ирина позвонила ему утром. И все, что было потом, - метания в ожидании рейсового, сам полет, гигантская стройка, замершая сегодня по случаю дня Памяти, все это, как ни странно, осталось за пределами сознания.
Река играла крупной галькой.
Раньше здесь был обыкновенный ручей, прозванный за кроткий нрав и прозрачную воду Ясным, но гидрологам понадобилось подживить его - нашли подземные источники, вскрыли их. Теперь от Ясного осталось одно название. Тело реки нездорово разбухло, не вмещаясь в прежние берега, с водой несло щепу и хвою, тучи песка и даже средних размеров камни. Катило, погромыхивало. Хоть сдержанно, но напористо.
Подробностей таких Анатоль, конечно, не знал. Однако что-то в облике реки, неуловимое, уже уходящее, подсказало ему: над этой личностью, состоящей из движущейся, дьявольски холодной воды, недавно было совершено насилие. Угадывался факт. И этого оказалось достаточно, чтобы испортить ему настроение.
За шумом реки Анатоль не услышал шагов Ирины. Обернулся уже на голос.
Он шагнул к ней.
Руки его вскинулись, чтобы обнять и не отпускать - нигде, никогда, ни при каких обстоятельствах. Вскинулись - и тут же упали.
Он не смог бы сейчас ничего объяснить.
То ли одиночество последних месяцев выработало в нем какое-то сверхчутье, то ли в облике Ирины, в ее неестественно покорных и жалеющих глазах в самом деле угадывалась заданность этой встречи, но Анатоль вдруг отчетливо почувствовал в любимой то же насилие, о котором кричала ему река. Ощущение, что рядом с ними присутствует кто-то чужой, что это именно он привел Ирину на берег Ясного, было таким отчетливым, что Анатоль, угрожающе нагнув голову, оглянулся.
Нигде никого.
И все же этого предчувствия хватило, чтобы их разговор, еще толком и не начавшийся, вдруг отчаянно взмахнул руками, будто человек, ступивший на ледяной откос, и заскользил, заскользил - к нелепому, никому не нужному, однако уже неизбежному падению...
- Покажешь как-нибудь свои новые работы? - Ирина видела, что их разговор вянет буквально на глазах, не понимала - отчего и мучительно искала какие-то новые слова. Они вроде и находились, но, вымолвленные, тотчас теряли вес. Река уносила их, будто сор.
Анатоль вздрогнул.
Просьба Ирины показалась ему продолжением собственной лжи.
- Разве ты не знаешь? - он нахмурился. Губы его сложились в горькую полупрезрительную ухмылку. - Я - пуст! У меня за душой ни-че-го-шень-ки! Я год уже в руки ничего не брал, понимаешь ты это?! Да, я лгал тебе, когда ты изредка звонила. Я не рисовал в горах, я там выл, понимаешь?! Вот так, по-волчьи...
