— Что с вами? Вы больны? Один… Какой вы бледный! Лежите смирно! Постойте, вам холодно?
Подвинула подушку, набросила на ноги пальто. Маленькие руки оказались удивительно ловкими, быстрыми и заботливыми. Джега смотрел остановившимися глазами. Сердце прыгало как грузовик на ухабах. Откуда, из какой преисподней ворвалась она в его глухой угол? Юлочка как будто угадала его мысли.
— Не удивляйтесь моему приходу. Я ведь тоже от больного. Гриша слег. Воспаление легких. Простудился, упав в воду. Во что бы то ни стало настаивал, чтобы вас известили. Ему там кружок какой-то поручен. Он все бредит им, клянется, уверяет, что впредь работу будет вести хорошо. Тяжело слышать… А вы-то… вы-то что? Ай, герой!
Покачала головой, заботливо сморщила лоб, слабо улыбнулась.
— Но что с вами такое?
Шевельнул чуть заметно головой.
— Голова? Где? Виски? Невралгия?
Тронула легкими пальцами волосы, подвинулась вплотную, положила руки на голову, прижала к вискам. Нежный аромат скатился к ноздрям Джеги. Рванулся отяжелевшей головой и не мог уйти.
— Стойте, звереныш. Я же не съем вас. Глупый…
Медленно провела руками по лбу один раз, другой. Джега затих и смотрел, не отрываясь, в опрокинутую потемневшую синеву ее глаз. Тихо скользили белые легкие ладони по лбу, по вискам, одна за другой вперегонки. И от этих скользящих движений Джеге делалось легче. Жилки на висках прекратили мучительную пляску, укрощенные беглой лаской рук. Голова стала легкой, неощутимой. Джега закрыл глаза и погрузился в набежавшую сладкую дрему.
Когда глаза его вновь открылись, в комнате никого уже не было.
Тронув голову рукой, он убедился, что боль исчезла без следа, и, вытянувшись в кровати, вздохнул полной грудью. Тут вместе с привычными домашними запахами каморки ноздрей его коснулся тонкий, еле уловимый запах духов.
В то же мгновение вытянутая рука его быстро нащупала что-то мягкое. Сев на кровати, Джега поднес мягкий комочек к глазам. Это была перчатка — маленькая серая перчатка, пропитанная ароматом знакомых уже духов. Долго смотрел на нее Джега, не отрывая глаз, и в груди, в затылке, от ног кверху заструились густые терпкие соки. Вздрогнул, опрокинулся на постель и долго бездумно глядел в белесый квадрат потолка. Спал он в эту ночь беспокойно. Утром сборы начал раньше обычного, но тянулись они дольше, чем всегда. Бывало, вскочит — куртку с гвоздя, портфель под мышку и за дверь. А нынче с утра тычется из угла в угол, тронет одно, другое, цепляется за вещи. Насовал в портфель ненужных бумаг. А рядом на столе перчатка. Не смотрит на нее, а видит. И все по углам глазами торкает и сборы тянет, как услужливый поп богатые похороны. Под конец, не глядя, сунул перчатку в портфель:
