Нежить подошла ближе, Первушу окатила волна зловония. Точно, из «заложных покойников», потому как на шее болтается веревочная петля. Или повесил кто-то в свое время, или сама на себя руки наложила. Таких лишали христианского погребения, не отпевали. Неприкаянные души превращались в нежить, обитая недалеко от упокоения тела. Видимо, и она распрощалась с жизнью в этом лесу. Тело нежити было в дряхлых, истлевших одеждах.
Нежить подняла руки, явно намереваясь схватить Первушу за горло, при этом не издавая ни звука. Паренек концом посоха ударил, как копьем, в лицо. Хрустнули кости, чавкнуло, из нанесенной раны хлынул гной. Первушу едва не стошнило от отвращения, но нежить лишь покачнулась от удара. Первуша вспомнил слова Коляды, что нежить нечувствительна к боли, не имеет разума. Убить ее можно, разрубив на куски или уничтожив в огне. Только разрубить нечем. Посохом можно наносить удары, ломать кости, но нежити это как слону дробина. С собой ни ножа, ни другого оружия.
Первуша бросился назад. Купец стоял на дороге рядом с узлом Первуши. Увидев бегущего к нему паренька, едва сам не задал стрекача.
– Да погоди! У тебя топор или длинный нож имеется ли?
– Есть топор, на передке телеги, под рогожей. Как же без топора? От татей защита, дров на костер нарубить.
– А что же против нежити не применил?
Купец плечами пожал.
– Жди, – бросил Первуша.
Нежить стояла там, где ее ударил парень, поводила в стороны руками. Не чувствовала человека, не знала, куда идти. Первуша обежал ее стороной, к телеге кинулся, руку под рогожу запустил. Нежить повернулась в его сторону, сделала шаг, другой. Где же топор? Первуша рогожу в сторону рванул, увидел топорище, ухватился. А запах мерзкой твари уже накатывает сзади. Повернулся резко, а нежить в трех шагах. О, какая прыткая оказалась. Первуша на телегу взлетел, ударил топором по протянутой к нему левой руке, отсек по локоть. Из обрубка гной зловонный сочится. А нежить ни звука не издала. Никаких эмоций! Вспомнил – нет у нежити чувств, как и боли не чувствует, тело-то мертвое.
Нежить еще шаг сделала. Первуша сверху топором по голове ударил, развалив на две части, как тыкву. Нежить в его сторону руку уцелевшую тянет, пытается схватить. Первуша и эту руку отсек. Соскочил с телеги, оказавшись слева и немного сзади от нежити, и пошел рубить. Удар за ударом следовал, куски мертвечины падали на землю, а стояла тварь! До самых стоп рубил, сам гнильем обрызгался. Остановился, когда мелкие куски остались. Топор отшвырнул. Мерзость, все провоняла. Одежду теперь на выброс, не отстираешь, и самому срочно вымыться надобно.
