– Раздевайся и ложись на топчан.
Причина сразу ясна стала – грыжа, по-народному – кила. Первуша грыжу осторожно вправил. Потом через брата вызвал Фернандо:
– Нужно длинное полотенце или ткань узкой полосой.
– Сейчас будет.
Рабыни вскоре принесли льняную ткань, разрезанную на полосы. Первуша болящему туго живот перевязал.
– Не давит? Дышать можно?
– Можно.
– Утром, не вставая с постели, пусть служанка или родня вам так же перетянет, потом подниматься можно. И так целый год.
Мужчина встал, оделся, сделал несколько шагов. Обернулся, смотрел удивленно:
– Не болит. Хвала Святой Магдалине! А через год я тебя увижу?
– Если не случится ничего, приеду.
– Буду ждать.
Мужчина наклонился к уху Первуши, прошептал:
– Как приедешь в Кафу, иди ко мне. Улица, что от порта идет, третий дом по правую руку. Не ошибешься – дом самый большой и красивый. Покои хорошие и просторные отведу. А то Фернандо жулик и хитрец. Такие деньги брать, а комната скромная, тесная.
Первуша тоже шепотом:
– Сколько же он взял?
– Восемьдесят дукатов.
Первуша только головой покачал. Дукаты в Европе и Египте были монетой распространенной. Были серебряные, но чаще в ходу золотые, ввели их в оборот генуэзцы, назвав дукат от латинского «дукатус» – герцогство. Дукат начал выпускаться с 1284 года и оставался неизменным по весу – 3,5 грамма золота – в течение семи сотен лет, став образцом для подражания почти во всех странах.
Потом Первуша заговаривал зубы, занимался костоправством, пускал кровь. Время до вечера пролетело быстро. Пока рабыни накрывали на стол, Фернандо принес кожаный мешочек с монетами Первуше.
– Неплохая добыча за день! Тут двести монет!
– Как двести? За каждого по пятьдесят. Уговор был.
– Мне половина. Дом мой, стало быть, аренда, ткани три аршина перевел.
Первуша спорить не стал, деньги есть, и немалые. Но понял – с Фернандо лучше дела не иметь.
Ничего, доберутся они с братом на хутор, отдохнут, одежонку зимнюю купят, зиму на хуторе пересидят. А потом вполне на заработки в Кафу вернуться можно. И не к Фернандо, а к Лоренцо, что жил недалеко от порта и приглашал его. Ужинали в молчании. Когда спать легли, Вторуша шепнул:
– Не нравится мне хозяин.
– Мне тоже. Мошенник.
– За деньги кого хочешь убьет. Давай не будем ночевать, уйдем.
– Двери во двор уже заперли.
– А мы тряпье свяжем и через окно. Тут невысоко.
Первуша подумал. Вроде нехорошо покидать дом тайно, не прощаясь, но Вторуша прав. Кто такие русичи в доме Фернандо? За них заступиться некому. Подручные хозяина схватят, закуют в колодки и продадут куда подальше. Блеск золота многих лишал разума.
