– Там!
– Толком скажи.
– Волчище там!
– Фу, напугала. Прости, забыл сказать. Это прирученный волк, раньше с учителем моим жил. А теперь с нами будет. Тебе с ним спокойней будет, охранник сильный.
– Испугалась я, сердечко до сих пор колотится.
– Пойдем, познакомлю.
Купава к волку с опаской приближалась. Из будки выскочил Пострел, под ноги Купаве кинулся. Еще бы, она похлебку ему приносит, можно сказать – кормилица. А волк рядом с будкой стоит, большой, смотрит исподлобья настороженно. Купава себя пересилила, подошла, по загривку волка погладила. Харитон обнюхал ее, улегся.
– Ну вот, считай, познакомились, – улыбнулся Первуша.
Сон уже отогнали. Сразу есть захотелось.
– Купава, а не откушать ли нам?
– Ты же спать хотел.
– Кричать не надо было.
Поели сами, Пострелу миску налили. Купава направилась к бортям. Часть меда уже выкачала, Первуше на днях на торг собираться надо. Прилег он было, да, видно, появление Харитона воспоминания навеяли. О смерти Коляды, о пожаре, о том, как странствовал потом. На лавке вскочил. Как же он запамятовал? Обещал же купцу… Да, точно, Нифонту, к осени быть. Обещания исполнять надо. Без малого не забыл. Если пешком в село Мамоново, то долго выйдет. Пожалуй, с утра птицей обернется – опыт уже есть – да наведается. В селе том еще дед Шигона с внучкой Зоряной, проведать можно.
Утром предупредил Купаву, что вернется к вечеру, а то и завтра. Зашел в лес, прочитал заговор для обращения, крутанулся на левой ноге, обратясь в стрижа. Мала птичка, зато летает быстрее многих. Одно плохо: с собой взять ничего нельзя. Орел, так тот зайца легко несет, а в косом десять фунтов веса. Но стриж летит быстрее.
Солнце еще на три пяди над горизонтом подняться не успело, как Первуша знакомое село увидел. Сел за околицей, в человека обратился. Первым делом – к избе купца. Тот рядом с возком стоит, лошадь запряжена. Видно – ехать куда-то собирался. Увидел Первушу, руки для объятий раскинул в стороны:
– Ба! Не ждал, не гадал. Думал грешным делом, запамятовал ты.
– Я слово дал.
– Похвально. Я нашел все, что ты истребовал. Пойдем, покажу.
Все, что приобрел купец, в трапезной хранил. Все снадобья в небольших горшочках, горлышки промасленной бумагой затянуты. Бумага – редкость большая, потому как дорога. Простолюдины на восковых табличках писали, на бересте. Не поскупился купец. Да и кто на бумаге экономить будет, если за редкие снадобья чистым серебром плачено, и не мало.
Первуша каждый горшочек открыл, понюхал, мазнул пальцем, попробовал на вкус. Не обманули купца, товар доброкачественный привезли. Может, в торговом деле он дока, но в снадобьях точно не разбирается.
