Между тем от Кесарии пришел на галее граф Генрих, оставив большую часть своего войска пробиваться по суше среди непрестанных засад и нападений. Таким образом, король Англии из всего своего воинства имел при себе лишь 55 рыцарей, а вместе с пешцами, арбалетчиками, пизанцами, генуэзцами и прочими – до двух тысяч; что до коней, то их, добытых отовсюду, нашлось ровным счетом 15, добрых и дурных. При виде этого король стенал от самого сердца и все вспоминал, как франки, бывшие с ним в Акре, не удостоили присоединиться к его походу, но отвечали без всяких затей, что больше никуда с ним не пойдут: и надобно вам знать, что они сказали это против самих себя, ибо случилось так, что они никуда и ни с кем больше не пошли, но через несколько дней нашли свою смерть при городе Тире: там были герцог Бургундский, Гильом де Пинкени и другие. Король также горько сетовал на вероломство греков, которые не хотят ничего сделать к чести и выгоде христианского мира, но заключают договоры с сарацинами, не думая ни о ком, кроме себя, и поступают так, словно им никогда не придется дать отчета за то, что они совершили. Тогда люди, бывшие с ним, на утешение ему сказали, что у греков это в обычае испокон века, так что мир полон примерами того, как они блюдут верность: именно так вышло между Александром и Киприаном, так и во многих иных случаях. Король спросил, что это за история об Александре, и ему рассказали, как все было.
В одном греческом городе властвовал некогда человек по имени Александр, наделенный отвагою и неустанною предприимчивостью в делах войны и мира, но жестокий, вспыльчивый и неуступчивый. Живя в крепости, господствующей над городом, он правил, не слушая никого, кроме своего желания, и свысока глядел на невзгоды, причиняемые горожанам его суровостью. Среди тех, кто считался его друзьями, был некий Киприан, расторопный и ловкий во всех делах, которые Александр ему доверял. Часто бывая в покоях Александра, Киприан имел случай видеть его жену и после нескольких осторожных попыток нашел способ втайне довести до нее признания, полные самой безудержной страсти и самых трогательных просьб. Женщина, которой льстила мысль, что любовь, ею внушаемая, сильнее страха перед ее мужем, не отвергла его откровенности, но каждый новый раз выслушивала его опасные речи все с большею склонностью и в сладкой задумчивости. Однажды Александру, присутствовавшему в собрании городского совета, торопливо вошедший слуга нашептал вести о народном возмущении, начавшемся в этот час на другом конце города и грозящем скоро сделаться опасным, если им пренебречь. Александр тотчас покинул совет, взяв с собою немногочисленную свиту и послав гонца к охране замка с приказом явиться ему на помощь. Киприан в этой спешке остался забытым. Он понял, что долго будет искать другого случая проникнуть к женщине, спрятанной в неприступной цитадели. Он поспешил к грозным вратам; свободно пройдя среди немногих воинов, оставшихся беречь замок, Киприан тайною дорогою достиг спальни Александра и вошел в ее двери. Водя внимательною рукою в полумраке, он ласковым шепотом возвещал любовнице свой приход и просил ее ни о чем не тревожиться.
