Уже совсем стемнело, когда я добрался до окраины города Багана. Совсем недавно здесь по выложенному камнем руслу весело бежал ручей — арык, а над ним склоняли зеленые ветви какие-то деревья с удлиненными, словно припудренными серебряной пылью листьями. За ними начинались сады, которыми издавна славилась Багана.
Я знал, если перейти арык по узкому каменному мостику и пройти ровно сотню шагов по извилистой улочке, то попадешь в маленький домик, где совсем недавно меня ожидало счастье. Я не раз ходил по этой улочке — ходил неторопливо, бесстрастно воспринимая и вкрадчивый посвист соловьев, и приторный аромат цветов, и журчание ручья.
Сейчас я с трудом узнавал знакомые места. Говорливый веселый арык превратился в высохшую, выстланную камнями канаву. Деревья исчезли, и только темные, обугленные пеньки кое-где торчали из земли. Вместо аромата роз воздух был насыщен горьким и терпким запахом гари.
Все ускоряя шаг, я добежал до знакомой калитки. Но ее не было, на ее месте зиял черный проем, дыра в потемневшей каменной ограде. Внутри ограды все было выжжено и мертво — и садик, и легкая беседка, и заросли цветов. Темным призраком на фоне освещенного луной прозрачного неба обрисовывались очертания знакомого домика.
— Фати! — крикнул я. — Где ты, Фати?!
Мне никто не ответил.
Я долго бродил по этому выжженному пепелищу. От дома уцелела только одна каменная стена, три деревянных сгорели. Какие-то обгоревшие обломки потрескивали у меня под ногами. Зайти внутрь развалин не удалось — обрушившаяся кровля завалила комнаты камнями и глыбами спекшейся глины.
«Может быть, они живы! Может быть, они спаслись!» — шептал я, надеясь на чудо и сам не веря этой надежде.
Бродя по развалинам, я заметил маленький тусклый световой квадратик. В одном из соседних домиков горел огонек, там был кто-то живой.
Я перепрыгнул через каменную ограду и оказался еще на одном пепелище. Светящийся квадрат был передо мной — крошечное оконце подземного винного погреба. Я заглянул в это оконце.
Иссохшая горбоносая старуха, потряхивая всклокоченными лохмами седых волос, возилась около горящего очага между двух огромных винных чанов: на огне в небольшом котелке бурлило какое-то варево.
— Сейчас… Сейчас, мои внученьки, мои ласточки, я накормлю вас… Сейчас я вам дам очень вкусный и жирный суп, — бормотала старуха.
В подземелье никого, кроме нее, не было. Но старуха продолжала разговаривать со своими отсутствующими внуками:
