Если бы фон Манштейн предстал перед судом, руководствующимся такими принципами, то не составило бы труда добиться его оправдания.
Затем, обрисовав применимость закона ко всем обвинениям в целом, я перешел к каждому отдельному обвинению и законам, применимым теперь уже к ним. Мы разделили обвинения на две группы, и после того, как я закончил с общими вопросами, мои коллеги детально разобрали документы. Моя вступительная речь длилась четырнадцать с половиной часов, а моим коллегам потребовались следующие семь дней. Что может дать некоторое представление о сложности судебного разбирательства, по которому суд непрофессионалов был призван вынести приговор, причем без каких-либо инструктивных правил по юридической обоснованности, имеющихся в настоящем суде.
Глава 11
Обвинения по Польше
Три пункта обвинительного заключения, касавшиеся немецкого вторжения в Польшу, шли первыми по порядку и первыми в обвинительном акте. Факты злодеяний, совершенных немцами в Польше, доказывались показаниями, которые опирались на аффидевиты польских свидетелей. Доказательства того, что фон Манштейн каким-то образом нес ответственность за эти жестокости, основывались на официальных немецких документах.
В мировой истории немецкая оккупация Польши явила собой пример самого ужасающего иноземного гнета из всех известных в истории цивилизованного мира.[85] Таким же историческим фактом является то, что гонения начались после того, как управление Польшей перешло к немецкой гражданской администрации. Однако обвинение старалось убедить суд, что широкомасштабные злодеяния начались одновременно со вторжением вооруженных сил рейха в Польшу. Сторона обвинения получила преимущество, поскольку поляки сами создали комиссию для сбора и придания огласке фактов злодеяний. Большая часть представленных на процессе материалов состояла из показаний, данных свидетелями польской комиссии. Другие показания являлись аффидевитами, принятыми Элвином Джонсом во время поездки в Польшу еще до начала суда. Польская комиссия оказывала Элвину Джонсу всемерную поддержку в сборе этих показаний, и нет необходимости упоминать, что правительство Польши также содействовало ему. Доктор Леверкун и доктор Латернер приложили все усилия, дабы присутствовать на даче тех показаний, но польское правительство отказало им в праве на въезд в страну.
Обвинение предложило представить суду своих польских свидетелей, но, изучив показания под присягой последних, мы пришли к заключению, что противоречия и неправдоподобность их письменных версий настолько явно бросаются в глаза, что перекрестный допрос не стоил бы затраченных времени и сил. Тщательного анализа показаний под присягой вполне хватало для того, чтобы дать им полный отвод.
