— Сначала боялась, а теперь нет.
К моей радости, Тревис тут же забыл о дедушке и перешел к куда более животрепещущему предмету — Луле Гейтс. Он так долго перечислял все ее достоинства, что я уже готова была взорваться и объявила, что пора поворачивать домой.
— Но мы же выдры не видели.
— Я не могу вытянуть выдру из шляпы, как фокусник. Не захочет — не покажется.
Мы гребли по очереди и вернулись еще до сумерек. Когда привязывали лодку, кто-то зашевелился в кустах за одной из опор запруды. Зверек, кто бы это ни был, поглядел на нас, и мы — разочарованно —. оглядели его. Несчастное создание, один глаз заплыл, веко еле открывается. Одно ухо торчком, другое поникло. Бок покрыт вздутыми болячками, красновато-коричневая шерстка не блестит, ребра торчат, как у стиральной доски.
— И это выдра? — прошептал Тревис. — Ты совсем иначе ее описывала. Я думал, она миленькая. Что с ней случилось?
— Никакая это не выдра.
— А кто тогда?
— Койот, а может, лиса.
Мы разглядывали таинственного зверя. Наверно, лиса, нам ничего не грозит, они сами всего боятся, и их редко увидишь при дневном свете.
— А что с ней?
— Умирает от голода и наверно еле выжила после драки. Не знаю.
Уголком глаза я посмотрела на Тревиса. Вот оно — наконец нашелся зверь, настолько безобразный, что мой брат не хочет взять его домой. Но я все равно, на всякий случай, сказала:
— Близко не подходи. Вдруг у него бешенство.
— Пены изо рта вроде нет.
Я важно продемонстрировала свои знания:
— Это ничего не значит. На ранних стадиях пены нет.
В этот момент зверек исчез в кустах. Брат и я шли домой в молчании, каждый был занят своими мыслями.
Если кто-нибудь, перед тем как предпринять долгое путешествие, спросит моего совета, то ответ мой будет зависеть от того, имеет ли этот человек определившуюся склонность к какой-нибудь отрасли знаний, которая могла бы таким образом получить дальнейшее развитие… Еще во времена Кука человек, покидая свой домашний очаг и пускаясь в такие экспедиции, подвергался жестоким лишениям.
Папа и Гарри отсутствовали уже два месяца. Наконец мама, куда более веселая, чем обычно, объявила за ужином:
— Чудесные новости. Если все будет в порядке, отец и Гарри вернутся домой в пятницу.
Мы восторженно завопили, потом по сигналу Сэма Хьюстона, старшего из оставшихся дома сыновей, троекратно прокричали ура. Буйство, совершенно не подобающее за семейным столом, но сияющая мама даже слова не сказала.
