Я подала ему зонд, он начал исследовать рану и через минуту торжествующе извлек на свет сплющенный кусочек металла размером с половинку моего ногтя. Потом другой. И еще один.
— Глянь-ка на это. В него и раньше стреляли, да не один раз. Живучий, бандит! Да и везучий! Не назвать ли его Счастливчик?
— Нет, — твердо ответила я, — у него есть имя, его зовут Грязнуля.
Папа не сразу смирился с ситуацией. Тревису разрешили оставить пса, но строго-настрого запретили брать его домой. Он по-прежнему жил возле запруды. Тревис мыл его, причесывал, учил приносить палку и подавать лапу.
Когда раны зажили, мы с братом по очереди гуляли с Грязнулей, с каждым днем все увеличивая расстояние. Мускулы на здоровой ноге, в порядке компенсации, стали крепче, и пес выработал смешную походку: теперь он двигался рывками, но вполне уверенно. Несся как стрела — но только на короткие дистанции.
Наконец настал день, когда Грязнуля поймал крысу и по счастливой случайности притащил ее на погрузочную площадку, где папа как раз курил сигару. Пес положил крысу к папиным ногам, ожидая похвалы. Папа удивился. Сделал затяжку, наверно, вспомнил, какие проблемы создают крысы на хлопкоочистительной машине, наклонился и потрепал пса по коричнево-бурой голове.
В этот момент Грязнуля из дворового койпеса превратился в чрезвычайно ценную рабочую собаку. Вечером папа самолично привел его домой, и Грязнуля так быстро освоился на веранде, будто весь век там жил. А потом Тревис и Грязнуля начали тайную объединенную кампанию по превращению дворовой собаки в домашнюю, а со временем и в комнатную (и даже в диванную). Прежде у нас о таком и не слыхивали.
Грязнуля стал неотъемлемой частью большого семейства Тейтов. Тревис наконец обрел друга.
Вот так счастливо закончилась эта удивительная история, самая прекрасная история нынешнего года. Мы еще не знали, сколько волнений ждет нас впереди.
Глава 25
Моя собственная рыба-еж
Если ограничить свой взор только небольшим пространством, найдется немало красивых объектов.
Однажды за ужином мама напомнила:
— Завтра Агги исполняется восемнадцать. Она станет совсем взрослой.
Покраснела ли Агги? Кажется, да.
— Ты теперь настоящая юная леди, — продолжала мама. — Мы будем называть тебя Агата, а не Агги.
— Что вы, тетя Маргарет, меня всю жизнь звали Агги, я привыкла.
— Обидно, что твои родители сейчас не с нами, но мы все вместе постараемся компенсировать их отсутствие.
Позже, целуя меня на ночь, мама шепнула:
